Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

В вотчинах владимирского Сновидского монастыря в то же время отмечены случаи неповиновения монастырских серебреников духовным феодалам. Серебреники отказывались уплачивать монастырю «ростовое серебро» («…иные де хрестиане ростов не платят»). По распоряжению митрополита Симона в монастырские владения был направлен специальный агент, который должен был произвести «обыск» про «серебрецо церковное на людех» и составить опись должников, «на ком что будет церковнаго серебра» [907] Там же, стр. 173–174, № 192. .

Крестьяне уклонялись и от выполнения государственных повинностей. Из жалованной грамоты Василия II игумену Троице-Сергиева монастыря Вассиану 1455–1462 гг. (которую я выше привлекал в другой связи) видно, что крестьяне монастырских вотчин, расположенных в Угличском уезде, не желая выполнять по предписанию монастырских властей сторожевую военную службу по охране речных бродов, через которые совершались татарские нападения («не хотя ехати на мою службу, великого князя, к берегу»), перешли в великокняжеские и боярские села. Игумену Вассиану и монастырской братии было предоставлено великим князем право обратного вывода разошедшегося сельского населения («…велел есмь те люди вывести опять назад»). Монастырь получил также разрешение от московского князя не допускать в дальнейшем «отказов» со стороны крестьян, которые в момент выдачи грамоты проживали в монастырских вотчинах: «а которые люди живут в их селех нынеча, и яз, князь великий, тех людей не велел пущати прочь» [908] АСЭИ, т. I, стр. 192, № 265. . Для возвращения крестьян, не пожелавших нести береговую службу и в силу этого покинувших монастырские села, монастырский посельский мог обратиться к угличскому наместнику. Рассмотренный документ интересен тем, что ставит запрещение крестьянских переходов в тесную связь с нежеланием крестьян выполнять повинности, т. е. с проявлением социального протеста.

Кроме побегов и отказа от повинностей, крестьяне и холопы прибегали и к таким формам классовой борьбы, которые квалифицировались феодалами как «душегубство», «татьба», «разбой». Это были стихийные выступления зависимого населения против господствующего класса (убийства землевладельцев и холоповладельцев и их слуг), покушения на феодальную собственность, поджоги феодальных владений и т. д.

До нас дошел ряд сведений об убийстве холопами своих владельцев. В Новгородской летописи под 1316 г. говорится о том, что Данила Писцов «убьен бысть на рли от своего холопа» [909] НПЛ, стр. 95. .

В 1382 г. митрополичий сын боярский Федор Тимофеевич Валуев «убиен бысть от своего раба лукаваго» [910] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 147. . В начале XV в. одна землевладелица Федосья Филиппова говорила митрополиту Фотию: «Муж мой, господине, Филипп мертв напрасною смертию, холопи его убили» [911] АИ, т. I, стр. 484, № 255. . Холопами был убит Федор Шолохов Чертов [912] ПСРЛ, т. XI, стр. 81. .

Некоторое отражение классовый антагонизм между господами и холопами нашел в повести о «благочестивом рабе», известной в списке XV в. Жена вельможи, которую недавно купленный раб уличил в измене мужу, возненавидела его и решила уничтожить. В этих целях она ложно обвинила раба в покушении на жизнь ее мужа. В повести приведены слова неверной жены, обращенные к своему супругу: «сий новокупленый раб несть добр, о главе твоей мыслит», лучше «его убити, нежели он тебе, моего живота, убьеть» [913] «Памятники старинной русской литературы», под ред. Н. И. Костомарова, вып. 1, СПб., 1860, стр. 82–83. . Ясно, что в повести выявились напряженные отношения холопов к их господам, приводившие к случаям, когда первые предавали последних смерти.

Различные формы принимали разбои. Иногда «разбойники» (беглые холопы, крестьяне) нападали на землевладельцев и отнимали у них крепостные документы. Так, в жалованной грамоте великого князя тверского Михаила Борисовича Ефиму Добрыне 1461–1486 гг. говорится, что перешедшие к нему от отца купчие и меновные грамоты «поймал разбойник» [914] ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, № 7в, л. 17. .

Вооруженные отряды «разбойников» совершали нападения на монастыри. Около 1352 г. на Онежском озере (на острове Муромском) обосновался монах Лазарь, прибывший из Новгорода. Местное население отнеслось к нему весьма недоверчиво: на Лазаря неоднократно нападали и избивали его, пытались выгнать или убить, поджигали его дом. В житийной литературе от лица самого Лазаря так изображаются его столкновения с окрестными жителями: «…Многи скорби, и биения, и раны претерпех от сих зверообразных мужей. Многажды бивше, и изгнаша мя от острова сего, и хижу мою огню предаша. И сотвориша селитбу близ меня с женами и детьми; и пакости много творяху и глаголаху: калугере! Останися места сего, и хотяху мя сыроядцы убити и тело мое в ядь себе сотворите». Несмотря на протест населения, Лазарь остался на острове, построил там церковь, а через некоторое время «лопяне отъидоша от места сего в пределы окияна-моря» [915] А. А. Савич , Главнейшие моменты монастырской колонизации русского Севера XIV–XVII вв. («Сборник Общества исторических, философских и социальных наук при Пермском университете», вып. 3, Пермь, 1929, стр. 57–58). .