Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

В повести о Михаиле Клопском имеется рассказ о приходе к нему в монастырь 30 вооруженных людей. Михаил, решивший, что они явились со злым умыслом, пригласил их «на трапезу» и, когда все пришельцы (кроме двух) стали есть, сказал: «ведая будите, яко не имать совершитися совет ваш, иже враг всея в сердца ваша». Два разбойника, еще не вкусившие пищи, тут же сразу были поражены тяжелым недугом, а остальные их товарищи, испугавшись, что их постигнет такая же участь, дали игумену дары с тем, чтобы он помолился о болящих, сами же «отъидоша с миром» [927] «Памятники старинной русской литературы», вып. 4, стр. 40. . Рассказ построен в плане восхваления прозорливого Михаила Клопского и с целью прославить чудо избавления его монастыря от грозившей опасности. Но за всеми легендарными напластованиями вскрывается реальный факт столкновения монахов Клопского монастыря с каким-то сравнительно многочисленным отрядом холопов или крестьян.

О нападениях феодально-зависимого населения на боярские владения с целью «грабежа» большое количество данных содержится в новгородских летописях. Такие нападения устраивались в Новгороде и Пскове совместно городскими «черными людьми» и холопами и крестьянами окрестных боярских имений. Так, летописец с осуждением говорит, что в 1310 г. «грабиша села около Новагорода», а в 1311 г. во время пожара в Новгороде «злей человеци недобрие, бога не боящеся, видяще людем погибель, падоша на грабежи, пограбиша чюжая имения». В 1314 г. в Пскове «почале бяху грабити недобрии людие села и дворы в городе и клети на городе». В 1332 г., по словам летописи, «въсташа крамолнице в Новгороде» и «пограбиша» боярские «дворы» и «села». В 1340 г. черные люди и крестьяне села боярские «пусты положиша». В 1342 г. снова «въсташа чорныи люди» и «пограбиша домы и села» новгородского посадника и его приспешников. Участники восстания в Новгороде в 1359 г. «взяша села Селиверстова [посадника] на щит, а иных сел славеньскых много взяша». В 1445 г., когда в Новгороде был сильный голод, новгородский летописец отмечал «грабежи» «по селам, и по волостем и по городу» [928] НПЛ, стр. 93, 94, 99, 334–336, 353, 367, 366, 425. .

«Злей человеци», «недобрии людие» — это, конечно, участники — антифеодальных выступлений против господствующего класса: крестьяне, ремесленники, городская беднота. «Грабежи» «сел», «домов», «дворов» — это форма классовой борьбы, выражающаяся в конфискации и распределении между беднотой имущества феодалов.

Известны случаи поджогов крестьянами принадлежащих представителям феодального класса жилых построек. Житие Кирилла Челмогорского (умер в 1368 г.) рассказывает о том, как он начал строить монастырь близ Лекшмозера. По словам жития, местное население, руководствуясь «диаволим научением», «позавидовало» Кириллу и пыталось его выселить. Оно стало вырубать лес на горе, где, как думали жители, Кирилл должен был завести впоследствии пашни на монастырский обиход («яко да сотворит себе нивы на сеяние обилию»). Затем крестьяне подожгли срубленные деревья, рассчитывая, что вместе с ними сгорит и келья Кирилла («егда начнем посеченные древеса жжещи, тогда и келия его сгорит»). Начался пожар. Огонь «ревый и шумя презельною яростью» поднялся по горе. В огне погибли лесные припасы, которые приготовил Кирилл для строительства монастыря, но часовня и келья уцелели. Крестьяне же были вынуждены уйти «со студом» [929] А. А. Савич , Главнейшие моменты монастырской колонизации… стр. 62–63; В. И. Корецкий , Борьба крестьян с монастырями в России XVI — начала XVII в. («Вопросы истории религии и атеизма», т. 6, М., 1958, стр. 180); «Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв.», ч. 2, стр. 122–126. .

В 1503 г. разбиралось дело по обвинению крестьянина Спасо-Евфимьева монастыря Михаила Жука в сожжении монастырской деревни Ильинской. По словам монастырского старца Александра, Михаил Жук прожил в этой деревне два года, «да вышол вон…». После того, как старец «взял на нем пожилого за двор полполтины денег, да и паренину… его на монастырь рожью посеял», Михаил Жук, «рнясь тому», «да ту деревню монастырскую Ильинскую зжог и з житом и з животом».

Во время допроса на суде Михаил Жук признал предъявленное ему обвинение: «Что, господине, говорити! — заявил он судье, — грех ко мне пришол. Ту есми, господине, деревню манастырскую Ильинскую зжог и з житом, и з животом». При этом Михаил Жук указал, что он действовал по подговору крестьянина Копоса Чернакова, который в настоящее время находится в бегах.