Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

В противоположность «приказным» людям люди «страдные» (равнозначным этому термину являются термины «в селах во всех полный людии», «деловые люди») [850] ДДГ, стр. 72, № 28. — это непосредственные производители из числа холопов, среди которых были ремесленники и хлебопашцы [851] АСЭИ, т. I, стр. 523–524, № 612; ДДГ, стр. 250–251, № 71. . У них имелся скот, розданный им феодалами для выполнения барщинных работ [852] ДДГ, стр. 305, № 80. . Они отличались от холопьей дворни, получавшей месячину («а кто будет одерноватый, емлет месячину…») [853] ГВНП, стр. 39, № 21. , и от крестьян-серебреников [854] ДДГ, стр. 178, № 57. . В данной новгородского посадника Василия Степановича важскому Богословскому монастырю середины XV в. упоминаются, с одной стороны, монастырские («цернецески») «страдники», с другой — «селяне» [855] ГВНП, стр. 281, № 280. .

В Новгородских писцовых книгах конца XV в. значатся «люди… страдники» или «страдные», жившие на земле феодала в собственных дворах, имевшие пашенные участки (на которых они сеяли хлеб) и сенокосы. Большинство из них работало на барщине [856] НПК, Т. I, стр. 27, 83, 281; т. II, стр. 256, 737; т. IV, стр. 17, 411, 447. В одном случае указано, что помещик Василий Семенович Кутузов «пашот на собя деревню Горку, а в ней живут страдники его, сеют ржы на Василиа…» (НПК, т. II, стр. 647). . Некоторые «страдники»-барщинники проживали в специальном «челядинном дворе» [857] НПК, т. II, стр. 47, 62, 431. .

В XVI в. в Новгородской земле были известны «деловые» (т. е. те же страдные) люди. Например, в писцовых книгах встречаем такие сведения: «Деревня Великая Нива на речке на Северке же: двор — Люди его [помещика] деловые, пашни в одном поле 8 коробей, а в дву потому ж, сена 50 копен, 2 обжы». Или: «Двор большой Яковлевской Шышкина [владельца], а в нем жывут их люди деловые… без пашни» [858] «НПК, т. IV, стр. 270, 317. .

В XIV–XV вв. в положении (как экономическом, так и юридическом) холопов на Руси произошли известные изменения. Сущность их в нашей исторической литературе представляется обычно следующим образом: ввиду «экономической невыгодности» «обельного», или полного, холопства как формы эксплуатации труда наблюдалось «сокращение числа холопской челяди в княжеских и боярских владениях». В подтверждение этого вывода исследователи делают ссылку на духовные грамоты великих и удельных князей, которые свидетельствуют якобы о «массовом отпуске холопов на волю» [859] «Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв.», ч. 2, стр. 55. .

Ближайшее ознакомление с. названными источниками заставляет отказаться от вышеизложенного мнения и несколько иначе представить себе эволюцию холопства в XIV–XV вв. Рассмотрим последовательно сохранившиеся духовные грамоты великих и удельных князей. Согласно грамотам Ивана Калиты около 1339 г., его сыновья должны были поделиться «куплеными» им «бортниками» и «оброчниками» (перечисленными в особой «росписи»), а также «людьми купленими», список которых имелся в каком-то «великомь свертце» [860] ДДГ, стр. 8 и 10, № 1. . Следовательно, в княжение Ивана Калиты число его холопов увеличилось путем покупки, а в предсмертном завещании об отпуске их на волю нет ни слова. Наоборот, видно, что они перешли по наследству к его сыновьям.

В духовной грамоте московского великого князя Семена Ивановича 1353 г. уже говорится о том, что после его смерти холопы должны выйти на свободу. Распоряжение об этом сделано в следующих словах: «А что моих людии деловых, или кого буде прикупил, или хто ми ся будеть в вине достал, тако же мои тивуни, и посельские, и ключники, и старосты, или хто ся будеть оу тых людии женил, всем тем людем дал есмь волю, куды им любо. А братье моей, ни моей княгине, те люди не надобны» [861] ДДГ, стр. 14, № 3. . Словом, по букве завещания как будто можно сделать вывод, что освобождаются все несвободные люди, работавшие в княжеском хозяйстве (как административный персонал, так и простые «деловые» люди; как дворовая челядь, так и холопы, исполнявшие сельские работы), все, независимо от того, как они попали в холопы (путем ли покупки, в результате ли совершенного преступления или благодаря женитьбе на несвободной). В то же время из текста видно, что при своей жизни князь сам покупал себе «людей». Почему же вдруг происходит полная ликвидация хозяйства, основанного на несвободном труде? Возникает известное недоверие к тексту рассмотренной духовной.