Иосиф Бентковский - Жилище и пища калмыков Большедербетского улуса

В торжественных случаях жизни, как-то: при сговоре, свадьбе, родинах и похоронах — калмыки, или, лучше сказать, их жены, приготовляют и лакомые (разумеется, на их вкус) блюда. Так, например, из пшеничного теста жарят на бараньем сале пирожное вроде макарон (хахмыт-боорцук) и оладьи, замешанные на молоке и обжаренные в кипящем сале (бурум). Из ржаного же теста делают лепешки (боорцук), печенные на сале или же смешанные с мелко рубленным курдючным салом, запекают их в золе, что и называют печеным хлебом (булсун-гулир).

В заключение, самым роскошным и ценным блюдом, не для каждого доступным, считается жеребенок, верблюжонок и молодая сытая кобылица особенного приготовления (боорцук и боорцо), что, как было упомянуто уже, есть вяленое и копченое мясо. Впрочем, такие блюда и у богатого калмыка подаются только в чрезвычайных случаях.

Этим оканчивается калмыцкое поваренное искусство, если не считать употребляемых ими, как лакомство, некоторых дикорастущих ягод, трав и других растений, дичи и разных зверьков; но это, так сказать, случайная пища, к которой можно отнести все блюда русской кухни и напитки. Знатные калмыки пьют изредка настоящий чай и имеют уже самовары — роскошь, недоступная бедным. До русской водки есть между ними страстные охотники, и многие слишком тратятся на это удовольствие. Немало, однако ж, и таких, которые, дожив до зрелых лет, а часто и до глубокой старости, не знают вкуса в русской водке и вине и даже своей домашней арзы не пьют. Приписывают поэтому калмыкам вообще склонность к пьянству, как это полагают некоторые, не только опрометчиво, но и несправедливо; по крайней мере, сравнивая их в этом отношении с соседними крестьянами, большой разницы не находим, т. е. калмыки пьют не более русских поселян.

Так искони живут и питаются калмыки Большедербетского улуса. Цивилизация не допускает, конечно, подобного образа жизни, она только его терпит до времени; тем не менее, с калмыцкой точки зрения, такая жизнь кажется хорошею, не оставляющею ничего лучшего желать; иначе мы бы видели их склонными к улучшению своего быта, мы бы заметили с их стороны хотя малейшую уступку древним обычаям. Ничего не бывало!.. По крайней мере, желание склонить к преимуществам оседлой жизни это монгольское племя и принимаемые в этих видах некоторые меры не привели пока еще к сколько-нибудь важным результатам, а в Большедербетском улусе — почти ни к каким. Впрочем, быть может, или принимались за это доброе, но трудное дело без достаточного знакомства с их бытом, верованиями, физическою и духовною стороною их жизни, наконец, с их народными обычаями и преданиями; или принимались, но без необходимой энергии, терпения и умения осуществить эту, хотя сложную, но великую для нашего времени задачу. Так или иначе, но дело обращения калмыков в оседлый народ подвигается пока весьма медленно.

1868 [13] Текст и примечания печатаются по источнику: Бентковский И.В. Жилище и пища калмыков Большедербетского улуса // Сборник статистических сведений о Ставропольской губернии. — Ставрополь, 1868. — Выпуск 1. — С. 82–104.

Усин — древнее имя калмыков, которых народы тюркского племени называют калмак.

Описание Чжунгарии. Перевод с китайского, монаха Иакинфа. Санкт-Петербург, 1829, стр. 46.

В Малодербетском улусе есть и теперь кибитов род. Не был ли Кюбет родоначальником, изобретателем или усовершенствователем кибитки?..

Хурул собственно значит собрание духовенства; но в смысле отвлеченном, хурулом называют и кибитку, в которой ламаитское духовенство отправляет богослужение.

Буддийское духовенство не женатое, и потому место его пребывания можно назвать монастырем, тем более что живущие в нем совместно, хотя и в отдельных кибитках, имеют общую трапезу, а по особому уставу собираются на моления. Имущество у них тоже общее, за исключением одежды и разного хлама, находящегося в кибитке.

Не от этого ли слова (хош) происходит запорожское Кош?

Аймак есть соединение нескольких хотонов, находящихся между собою в близких степенях родства. Звание аймачного зайсанга переходит наследственным порядком от отца к старшему сыну, братья которого хотя именуются зайсангами, но уже безаймачными. Первые сравнены в правах с потомственным дворянином, последние — с личным. Аймачный зайсанг получает в виде оброка по 45 копеек с кибитки в год, безаймачный — ничего. О действительном применении таких прав и преимуществ к калмыкам мы будем говорить в своем месте.