Александр Грязев - Архивные записки

А случится в волости питье продажное, пиво или вино, а ему судье Федору с товарищи котлы и трубы вынимати и писать на Государя.

А кто учнет держать питье продажное, пиво или вино, ино на продавце пени имати на Государя два рубля денег, а на питухе четверть рубля.

А будет кто в нашей волости зернью и картами играть и таким ворам указ чинить по сему нашему мирскому выбору.

А кто учнет держать блядню и на том пени имати на Государя ему, судье Федору с товарищи по Государеву указу и Соборному уложению.

Судити во всем у Воздвиженья на стану и указ чинить безволокитно. И оттого ему, судье Федору с товарищи, во всех земских делах посулов и поминков не имати ни у кого, ни от чево, ни которыми делы. Судити вправду, другу в суде не дружити, а недругу не мстити.

А будет где объявляться тати, разбойники и душегубцы и всякие воровские лихие люди и сотникам и полусотникам и десятникам и всем крестьянам земского судью Федора с товарищи во всем слушати и на бой против воровских людей идти со всяким ратным боем, с копьи и с луками и с пищалями и выборного земского судью Федора с товарищи разбойникам не подати и в погоню за ворами ходити.

А пристава к нему, судье, выбрали Третьяка Никитина Лобанова, кому у него нас, крестьян, на поруки давати и на суд ставити.

В том мы, крестьяне Окологородной волости и выбор дали.

А выбор писал у Воздвиженья на стану церковной дьячок Артемка Поздеев по их, крестьян, велению.

«Царю Государю и Великому князю Алексею Михайловичу всея великая и малыя и белыя России Самодержцу бьет челом сирота твой Артемко Фомин. Жалоба, государь, мне сироте твоему на земского судейку на Федьку Худякова. В прошлом, государь, во 167 году он Федька был у нас в Окологородной волости в земских судейках и воровал он многими твоими, Великого Государя пошлинами и пересудными деньгами. Послал утайкою с подъячим своим Наумкой два рубля пятнадцать алтын к тебе Великому Государю на Москву, а не ведомо с кого и которого cудника и сколько рублев взял и в котором числе и году.

Да он же Федька больше того ведая своего воровства, что многие за ним есть пошлинные присудные, твои Государевы деньги, отписал на Москву, будто у него на мне, сироте, пошлины и пересуды и на иных крестьянах не взяты и будто мы, сироты твои, чинились сильны и ослушны. А я, сирота, платил ему Федьке, после судного приговора в тех же числах. И ныне на мне, сироте, по указу твоему Великого Государя спрашивают другие деньги.

А не токмо он вор Федька с подъячим своим Наумкою воровали моими пошлинами и пересудными деньгами, но он еще покорыствовался твоими, Государь, пошлинными деньгами, потаил он моим ведомом пять судников, а у кого именно, того будет у меня роспись под сею челобитною.

Да он же вор Федька потаил по его приговору с Игнашки Бизяева, что взял лишних его иску рублев семь и больше. И о том вели, государь, у него, Федьки, допросить, у кого именно и с которого судника взяты и в котором году и числе.

Милостивый Государь, Царь и Великий князь Алексей Михайлович, пожалуй меня сироту своего, вели, Государь, в том его, земского судейки воровстве указ учинить, а с меня, сироты, не вели другие деньги имать. Царь, Государь, смилуйся и пожалуй.

«Государю Царю и Великому князю Алексею Михайловичу всея Руси холоп твой Степанко Тюфякин челом бьет. По твоему Государеву Цареву и Великого князя Алексея Михайловича наказу велено мне, холопу твоему сыскивать блядню и зернь и всякое воровство и, смотря по вине, чинить наказание, бить кнутом.

И в нынешнем, Государь, 168 году во 2-й день на четвертой неделе великого поста к вечеру привели в съездную избу земского судейку Федьку Худякова с женою, со вдовою Марфуткою Редозубихою. А взяли их в харчевне, пьют вино, лежа в постеле. И я холоп твой того Федьку и жонку велел посадить в тюрьму на день да на ночь, а кнутом его бить не смел, потому что он здешней Окологородной волости земский судейка.

И о том ты, Государь и Великий князь Алексей Михайлович всея Руси, как мне холопу своему укажешь.

Далекий XIII век…

В русские пределы со стороны причерноморских степей вторглись полчища неведомого ранее народа — монголов. «В лето 6731 (1223)… пришли народы незнаемые, — рассказывает древнерусский летописец, — пришла неслыханная рать, безбожные моавитяне, называемые татары, их же никто ясно не знает, кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени они, и что за вера их».