Владимир Бешанов - Шестьдесят сражений Наполеона

В этом сражении Бонапарт окончательно завоевал сердца своих солдат, выказав огромную личную храбрость, и получил от них прозвище Маленький капрал. Но истинное значение Лоди было в другом. Ведь с тактической точки зрения штурм был бессмыслицей. Клаузевиц так объяснил этот феномен: «...штурм моста у Лоди представляется предприятием, которое, с одной стороны, настолько отступает от обычных приемов, с другой — является настолько немотивированным, что невольно возникает вопрос, можно ли найти ему оправдание или же это невозможно». В самом деле, мост длиной в 300 шагов обороняли 7000 солдат и 20 орудий. Была ли надежда на успех? Бонапарт доказал победой оправданность своих действий. Снова Клаузевиц: «Предприятие отважного Бонапарта увенчалось полным успехом... Бесспорно, никакой боевой подвиг не вызвал такого изумления во всей Европе, как эта переправа через Адду... Итак, когда говорят, что штурм у Лоди стратегически не мотивирован, так как Бонапарт мог получить этот мост на другой день даром, то имеют ввиду только пространственные отношения стратегии. А разве моральные результаты... не принадлежат стратегии?»

Клаузевиц был прав. Уже 11 марта Бонапарт писал Карно: «Битва при Лоди, мой дорогой Директор, отдала Республике всю Ломбардию... В Ваших расчетах Вы можете исходить из того, как если бы я был в Милане». И это не пустое бахвальство — 15 мая французская армия триумфально вступила в Милан. Столица Ломбардии встретила своих завоевателей цветами и овациями. Господство австрийцев, феодальное болото великих герцогств и карманных королевств опротивело народу. По всей Италии прокатилась волна революционного антифеодального движения, зашатались троны и устои. Эта поддержка простого населения во многом способствовала потрясшим Европу успехам молодого французского генерала. Значение этой поддержки он в полной мере сможет оценить в своих будущих походах в Египет, Испанию и Россию.

Тем не менее победители не забыли наложить на Милан дань в 20 миллионов лир. В тех местностях, где население оказывало сопротивление реквизициям, эти выступления жестоко подавлялись, а города и поселки отдавались на разграбление солдатам. Бонапарт не слишком препятствовал грабежам, давая солдатам почувствовать плоды своих побед. Но в целом французская армия, окруженная ореолом революционной романтики и надежд на перемены, встречала восторженный прием у итальянцев. Бонапарт — полководец чистых итальянских корней, с итальянским именем и родным итальянским языком — в глазах миланцев не был французским генералом: он казался им посланцем свободы и равенства.

Победа при Лоди позволила занять всю Ломбардию по линии реки Адда. Часть французских сил двинулась в Тоскану и 29 июня заняла Ливорно, ликвидировав там базу английского флота. Обеспечив свой тыл устройством магазинов по левому берегу реки По, Бонапарт 30 мая перешел через Минчио, отбросил войска Больё и после серии блестящих маневров заставил его уйти в Тироль. 4 июня Бонапарт осадил Мантую. Теперь вся Северная Италия в его руках...

На большом и сложном жизненном пути Наполеона Бонапарта весна 1796 года навсегда осталась самой замечательной страницей. Слава пришла к нему не в дни Тулона и еще менее 13 вандемьера. Она явилась, когда, командуя небольшой армией раздетых и голодных солдат, он словно чудом одну за другой одерживал блистательные победы, заставляя всю Европу повторять неведомое ей ранее имя генерала Бонапарта. Тогда в него уверовали и боевые генералы, и простые солдаты, а он впервые поверил сам в себя: «Именно вечером у Лоди я уверовал в себя как в необыкновенного человека и проникся честолюбием для свершения великих дел, которые до тех пор рисовались мне фантазией».

Именно эту весну двадцать лет спустя на острове Святой Елены экс-император чаще всего любил вспоминать.

«Начиная войну в апреле 1796 года, Бонапарт действовал по тщательно продуманному и отработанному плану. Он рассчитывал. Как в шахматной партии, все варианты, все возможные ходы — свои и противника — до двадцатого хода. Но вот пришла пора, когда 20-й ход был сделан, когда ранее продуманные варианты плана были исчерпаны. Война вступила в новую стадию — в сферу непредвиденного; наступило время импровизаций, время мгновенных, не допускавших отлагательств решений. И тут Бонапарт впервые для себя открыл, что именно эта сфера и есть его стихия, в ней он не имел равных, она приносила наибольшие успехи! Этот 27-летний командующий армией опрокидывал все установившиеся принципы ведения войны».