Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

Лорда Каслри можно назвать отцом-основателем современного британского Форин оффиса. Когда он возглавил министерство иностранных дел, Британия имела за рубежом шесть дипломатических миссий, и лишь одна из них не функционировала при правительстве, не находившемся в изгнании, тюрьме или в каком-нибудь другом затруднительном и униженном положении. После краха наполеоновской империи Лондон вновь начал открывать посольства в освобожденных странах. Каслри занял пост министра, как говорится, в урочный час — ему довелось назначить практически весь дипломатический корпус Великобритании.

Каслри вошел в историю и как первый британский министр иностранных дел, побывавший на континенте с официальным визитом — в январе 1814 года на завершающей стадии войны. Теперь, совершая второй визит на материк, лорд взял с собой одну из самых представительных делегаций — четырнадцать помощников и советников. Среди них, например, были неутомимый лорд Кланкарти, служивший прежде посланником в Гааге и хорошо знавший проблемы Нидерландов, и лорд Каткарт, бывший вояка и специалист по России, сумевший подружиться с царем. В делегацию входили также заместитель министра Эдвард Кук и личный секретарь Джозеф Планта; оба считались трудягами и преданными советниками.

Несколько выбивался из британского декорума сэр Чарльз Стюарт, тридцатишестилетний ветеран испанской военной кампании. Громогласный лорд Стюарт, помимо несносного характера, обладал таким чувством юмора, который больше подходил для казарм, а не для дворянских салонов, да и его дипломатические способности у многих вызывали либо недоумение, либо сомнение. Очень часто, пропустив несколько стопок, Стюарт начинал ходить кругами и выискивать, «кому бы дать в зубы». За ярко-желтые сапоги и экстравагантное поведение его прозвали «лордом Памперникель». Все думали, что он поехал послом в Вену только потому, что приходился сводным братом лорду Каслри.

Поселившись во дворце Кауница, Талейран начал объезжать посольства, разбросанные по всему городу. На его визитной карточке появился новый титул — князь де Талейран; этой чести его удостоил король Людовик XVIII перед отбытием из Парижа. Министр иностранных дел Франции не мог больше носить титул князя Беневентского, присвоенный ему Наполеоном. Талейран хотел, чтобы не только он сам, но и Франция поскорее забыли о Бонапарте.

Хотя Франция благодаря Парижскому договору, как выразился Талейран, «счастливо избежала уничтожения», он знал, что союзники подвергаются немилосердной критике за чрезмерную мягкотелость. Для многих Франция по-прежнему оставалась страной безрассудных фанатиков-крестоносцев, которые и в дальнейшем не будут давать покоя соседям. Ее участие в конгрессе нежелательно: без нее он пройдет гладко. Негативное отношение к Франции подрывало дипломатические усилия Талейрана, а он надеялся на успех. После того как Людовик XVIII стал королем Франции, князь рассчитывал вернуть на трон в Неаполе, все еще занятый пламенным наполеоновским маршалом Иоахимом Мюратом, другого члена династии Бурбонов — Фердинанда IV. По мнению Талейрана, Бурбон являлся законным монархом, наилучшей гарантией мира на полуострове.

Талейран поставил своей целью спасти и короля Саксонии Фридриха Августа, которому угрожала утрата и короны, и страны. Саксонский монарх был кузеном Людовика XVIII, союзником Франции и, самое главное, мог создать противовес растущему влиянию Пруссии, претендовавшей, как опасался князь, на господство во всей Германии. Необходимо обуздать амбиции Пруссии, считал Талейран, иначе «через несколько лет она превратится в милитаристскую державу, крайне опасную для соседних стран».

Всю первую неделю Талейран готовил почву для своей дипломатической кампании: посещал салоны, наносил визиты императору Францу, членам императорской фамилии, миссиям великих держав и делегациям менее значительных стран, которые обыкновенно остаются незамеченными. У него в распоряжении было восемь — десять дней, а перед ним стояла задача, для исполнения которой требовались «не такие больные ноги, как у него».

Понимая необычайно сложный характер своей миссии, Талейран подобрал и соответствующий состав дипломатов, экспертов и вспомогательного персонала. Самым примечательным в делегации был его давний приятель герцог Эммерих Дальберг, молодой человек, представитель одного из древнейших аристократических родов в Германии, владевший землями в Рейнланде, в том числе между Шпейером и Вормсом. Дальберг был неразборчив в средствах, ненадежен и безудержно хвастлив. Талейран все это знал. Князь взял Дальберга, по его словам, только потому, что он растрезвонит «все мои секреты, которые я хотел бы предать гласности».