О Рогова - Богдан Хмельницкий

Они сели за стол и пан посол почувствовал себя неловко, не зная как приступить к разговору. Его знания казацких обычаев мало помогали ему в беседе с этим "беглым войсковым писарем", как его назвали паны. Хмельницкий держал себя сдержанно, но с достоинством, угощал гостя и горилкой, и вином; сам же пил мало. Он угощал посла, как дорогого гостя, и совсем, по-видимому, не интересовался узнать, зачем тот пожаловал. Наконец, Хмелецкий решился заговорить первый.

- Вероятно, пан Богдан догадывается, зачем я к нему послан?

- А пан ротмистр ко мне послан? - с притворным удивлением спросил Хмельницкий, - я думал, что он по дороге ко мне заехал. Кто же послал пана?

- Я послан к пану Зиновию с поручением от пана коронного гетмана, проговорил Хмелецкий. - Пан коронный гетман очень жалеет пана Хмельницкого, он желает ему всевозможного блага...

- Благодарю пана гетмана, - загадочно проговорил Богдан, чуть-чуть улыбаясь.

- Пан коронный гетман удивляется, что пан Хмельницкий, такой умный, такой проницательный, решился на мятежные замыслы...

- Я? - прервал его Хмельницкий. - Я ничего мятежного не замышляю, это все клевета, пущенная моими врагами, чтобы очернить меня перед паном гетманом.

- Напрасно пан Хмельницкий желает меня уверить, - продолжал посол, мне достоверно известно, что он замышляет поднять Украйну, думает двинуть запорожцев против поляков, собирается уничтожить все права панские...

- Никогда ничего подобного у меня в голове не было! - возразил Богдан. - А вот до меня так дошли вести, что пан коронный гетман двинулся с войском на Украйну. Если это правда, то он скорее мутит народ. Еще я слышал, что пан гетман назначил большую цену за мою голову... За какие это провинности, пан посол? По одному подозрению нельзя казнить человека...

- Пан коронный гетман предлагает пану Хмельницкому вернуться на Украйну.

- Я и не думаю, пан посол, оставаться вечно здесь. Но теперь, когда назначена цена за мою голову, когда на меня идут с войском, а у меня никакой нет защиты, кроме пятисот стражников, может ли пан коронный гетман требовать, чтобы я вернулся?

- Даю честное слово пану Хмельницкому, - проговорил ротмистр, - что волос не спадет с его головы.

- Я тоже даю честное слово пану послу, что ни на волос не выйду отсюда, пока пан гетман будет стоять надо мной с войском, пока над казаками будут начальствовать ляхи, пока будут существовать постановления, обидные для казаков, пока будут отняты все права, дарованные им нашим королем и его предшественниками. Пусть пан гетман отменит и уничтожит все это, тогда я с легким сердцем вернусь на Украйну.

- Но, ведь, пан Хмельницкий требует невозможного!

- И пан Потоцкий тоже требует невозможного, - возразил Богдан. - Кто же сам подставит свою шею под нож? Я буду тут сидеть, окруженный своим палисадом, до тех, пор пока не испрошу милости у короля.

Все это было сказано Хмельницким так решительно, что послу оставалось только откланяться. Богдан вежливо проводил его за ворота, посылая с ним почтительнейшие поклоны панам гетману, старосте и комисару.

Хмелецкий уехал в полной уверенности, что беглый писарь, по крайней мере, в настоящую минуту ничего серьезного не замышляет. Так он и доложил Потоцкому, прибавляя, что на острове народу немного, а с Сечью Хмельницкий никаких дел не ведет.

- Ну, и пусть его там сидит, - порешил Потоцкий, - до поры, до времени мы его там трогать не будем.

Когда эта весть дошла до Кречовского, в первый момент он ей поверил и подумал, неужели Хмельницкий так глуп, что сидит на каком-то острове за палисадом и бездействует.

"Нет, не может быть", решил он тотчас же про себя, "Богдан хитер, он отводит глаза панам, будем отводить и мы".

Хмельницкий же выпроводив гостя, вздохнул свободно и кликнул Тимоша, Ивашка и других преданных ему казаков.

- Собирайтесь сегодня же в отъезд, ночью выедем, - отдал он приказание. Главное, чтобы сборы были незаметные, чтобы даже наша стража не видела нашего отъезда. Лишнего с собой не брать, ехать налегке, запастись только добрыми конями и оружием.

На другое утро, к великому удивлению казаков, живших на острове, ни Богдана, ни приближенных к нему украинцев и следа не было.

- Вот-то дружий колдун, - говорили казаки, - вот так добре сгинул и пропал, на наших глазах провалился.

А Богдан со своей свитой был уже далеко, на пути к хану.

12. КАТРЯ. У КРЫМСКОГО ХАНА

Било личко, чорни брови

Досталися лихiй доли!

Гей, гей, гей! Хан Гирей