Владимир Шигин - Герои русского парусного флота

В первых числах мая во главе эскадры 100-пушечный корабль вышел в Балтику. Через неделю спокойная погода сменилась штормовой. Капитан Брант волновался: как поведёт себя «Пётр» в свежий ветер, как будет слушаться руля? Но все волнения оказались напрасны — корабль показал себя с самой лучшей стороны. Замыслы и теоретические расчёты основателя русского флота оправдались полностью. Теперь стало окончательно ясно, что отечественные корабелы могут создавать трёхпалубные 100-пушечные гиганты, а моряки — успешно осваивать их.

Первая кампания «Петра I и II» была непродолжительной: 9 июня корабль вернулся в Кронштадт. На нём спустили вымпел, сняли пушки, а команду ботами отправили в Санкт-Петербург. По первому плаванию был составлен отчёт, в котором говорилось: «Корабль „Пётр I и II“ во всяком действии доволен, как в ходу, так и в крепости, и под парусами, и в поворачивании, и в строении онаго никакого погрешения, за что б такого мастера великого за его искусство и труды вечно прославить надлежит. Корабль „Пётр I и II“ строен по чертежу и трудами блаженной и высокославныя памяти государя императора Петра Великаго и устроена во всякой, как в крепости, так и в ходу под парусами, исправности, и за то просит для незабвения высоких Его трудов о прославлении…»

В последующие годы «Пётр I и II» неизменно являлся флагманским кораблём Балтийского флота. Все петровские адмиралы непременно поднимали свои флаги именно на нём, словно отдавая дань памяти его создателю.

Интересное описание оставил о поразившем его корабле «Пётр I и II» служивший в Петербурге во второй половине 20-х годов XVIII века академик Георг Бюльфингер: «Над водою возвышается сооружение более чем трёхэтажное: 52 фута. Большая часть его великолепно разукрашена золочёной резьбой. Вместо окошек — четырёхугольные отверстия, из которых выглядывают тяжёлые орудия… Внутри просторные, снабжённые галереями каюты, из них одна, выложенная кедровым деревом, привозимым из Сибири, услаждает входящих весьма приятным запахом… Огромно и вместе с тем искусно должно быть сооружение, в котором живёт от восьмисот человек и которое носит 100 и более штук тяжёлых орудий…» Что ж, «Пётр I и II» действительно поражал воображение современников и размерами, и боевой мощью, и отделкой.

Окончились двадцатые годы, начались тридцатые. Над Россией нависла тьма бироновщины. Флот, достигший к середине двадцатых почти полного совершенства, начал постепенно приходить в упадок. Всё меньше и меньше денег отпускается на него, всё хуже отношение к морякам. Прекращается строительство новых кораблей и ремонт старых. Чтобы хоть как-то сохранить боевое ядро флота, члены Адмиралтейств-коллегии резко сократили плавание кораблей в море. Многие из них и вовсе были поставлены на прикол.

Не избежал общей участи и «Пётр I и II» — на протяжении пяти лет он не выходил в море. Только в 1732 году корабль под флагом адмирала Гордона возглавил трёхнедельное крейсерство Балтийского флота у Берёзовых островов. В 1734 году он принимает активное участие в боевых действиях против французского флота на Балтике. Во главе эскадры он участвует в бомбардировке крепости Вексельмюнде и пленении 30-пушечного французского фрегата «Бриллиант».

В 1735 году Петербург посетил литератор Иоганн Христиан Тремер. В том же году вышла в свет его поэма с пространным названием «Прощание германо-француза со всеми многочисленными диковинами, которые можно видеть в Петербурге». Ни поэма, ни сам Тремер особого следа в истории литературы не оставили. Однако, в ходе своей поездки по окрестностям Петербурга, Тремер посетил и Кронштадт. А потому в его поэме появились следующие строчки, посвящённые увиденному им «Петру I и II», величие которого потрясло воображение поэта:

Относительно строительства «Великой Анны» осталось свидетельство того же Тремера: «Этот корабль („Великая Анна“. — В.Ш. ) будет значительно больше первого („Пётр I и II“. — В.Ш. ) и его можно будет счесть за чудо». По словам приглашённого в Россию врача Джона Кука, он в 1736 году видел в адмиралтействе строящийся гигант «Императрица Анна», вооружение которого должно было составить 120 пушек.