Эдвард Гиббон - Закат и падение Римской Империи. Том 1

Коронованный раб поспешил заслужить милостивое распо­ложение своего повелителя изменой своему отечеству. Он направил Шапура через Евфрат и далее через Халкиду к метрополии Востока. Передвижения персидской кавалерии были так быстры, что, если верить одному очень рассуди­тельному историку, город Антиохия был застигнут врасп­лох в то время, как праздная толпа наслаждалась театраль­ными зрелищами. Великолепные здания Антиохии, как час­тные, так и общественные, были частью ограблены, частью совсем разрушены, а ее многочисленные жители были частью перебиты, частью уведены в плен. Мужество эмесского верховного жреца на минуту приостановило разливавшееся во все стороны пламя опустошения. Облекшись в свои свя­щеннические одеяния, он стал во главе многочисленной тол­пы фанатичных крестьян, вооруженных одними пращами, и защитил своего бога и его собственность от нечестивых по­следователей Заратуштры. Но разорение Тарса и многих других городов служит ясным доказательством того, что, за исключением этого единственного случая сопротивления, персидская армия почти без всяких затруднений овладела Сирией и Киликией. Римляне даже не воспользовались уз­кими ущельями Тавра, которые было бы нетрудно оборонять от неприятеля, которого главные силы заключались в кава­лерии, неспособной действовать в гористой местности; таким образом, ничто не помешало Шапуру предпринять осаду сто­лицы Каппадокии Кесарии, которая хотя и принадлежала к разряду второстепенных городов, но, как полагают, имела четыреста тысяч жителей. Демосфен принял главное началь­ство над городом не столько по поручению императора, сколько по добровольной готовности быть полезным своему отечеству. Он долго отражал все нападения, и наконец, ког­да измена одного доктора предала Кесарию в руки неприяте­ля, он пробился сквозь ряды персов, которым было приказа­но непременно захватить его живым. Этот отважный воена­чальник ускользнул из рук врага, который, может быть, на­казал бы его, а может быть, и почтил бы за упорное мужест­во, но многие тысячи его сограждан погибли в общей резне. Шапура обвиняли в том, что он обходился с пленными с бес­полезной и неумолимой жестокостью. В этих обвинениях, без сомнения, многое было преувеличено чувством нацио­нальной ненависти, а также униженной гордостью и бессиль­ным желанием отмщения; тем не менее по всему видно, что тот же самый монарх, который выказал себя в Армении бла­годетельным законодателем, относился к римлянам со стро­гой суровостью завоевателя. Так как он не считал возмож­ным прочно утвердить свою власть над какой-либо частью римской территории, то он заботился только об одном - что­бы позади его осталась необитаемая пустыня; с этой целью он переселял в Персию местных жителей и перевозил туда сокровища провинций.

В то время как Восток трепетал при одном имени Шапура, этот государь получил подарок, который не мог бы показать­ся малоценным даже величайшим из царей, - длинный ряд верблюдов, нагруженных самыми редкими и самыми дороги­ми товарами. Это богатое приношение сопровождалось поч­тительным, но не раболепным письмом от одного из самых знатных и самых богатых сенаторов Пальмиры - Одената. "Кто такой этот Оденат, осмеливающийся так дерзко писать своему господину? - сказал надменный победитель и прика­зал бросить подарки в Евфрат. - Если он надеется смягчить свое наказание, пусть он падет ниц у подножия нашего трона со связанными на спине руками. Если же он будет колебать­ся, немедленная гибель постигнет и его самого, и весь его род, и его отечество". Критическое положение, в которое был поставлен пальмирец, вызвало к деятельности все со­кровенные силы его души. Он явился перед Шапуром, но явился с оружием в руках. Вдохновив своим собственным мужеством небольшую армию, набранную в сирийских де­ревнях и под шатрами степных жителей. Он тревожил персидскую армию во время ее отступления, отнял часть за­бранных ею сокровищ и - что было дороже всяких сокровищ - захватил нескольких жен великого царя, который был на­конец вынужден перейти обратно через Евфрат с явными признаками торопливости и расстройства. Этим подвигом Оденат заложил фундамент своей будущей славы и блестя­щей карьеры. Таким образом величие Рима, униженное пер­сом, нашло себе защитника в сирийце или пальмирском ара­бе.

Рис. Оденат.