Дмитрий Травин - Модернизация - от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара

Его университетом стали заседания высшего экономического органа партии — Комитета государственного хозяйства (КГХ), на которых он имел право присутствовать по своей журналистской должности. Постепенно Корнай стал обнаруживать, что гиперцентрализация разрушительно действует на экономику. Какое-то время он полагал, что для эффективного функционирования хозяйственной системы рабочим просто не хватает сознательности, однако впоследствии понял, насколько сложнее обстоит дело в действительности. Впрочем, допустить порочность самой системы Корнай долгое время был не готов.

Как ни парадоксально, разрушил твердость мировоззрения этого выдающегося интеллектуала не мыслительный процесс, а нравственный шок. После смерти Сталина в Венгрии произошла некоторая либерализация. Из тюрем стали выходить старые коммунисты. Один из них рассказал Яношу о том, что происходило в стране. Корнай был шокирован ложью, идущей с самого партийного верха.

После долгих лет примитивной журналистской работы, требовавшей не знаний, а лишь убежденности, наш герой вновь стал в большом количестве поглощать книги — теперь антисталинистской направленности. Особенно заинтересовала его позиция югославских коммунистов, переходивших от централизованного управления хозяйством к системе самоуправления и к ограниченному рыночному регулированию. Но довершили трансформацию мировоззрения Корнай трагические события октября 1956 г., когда венгерская революция оказалась раздавлена советскими танками. Это был еще один нравственный шок. После него возврата к прошлому быть уже не могло.

Кстати, 1956 г. Корнай встретил уже не в журналистском коллективе. Из газеты он был уволен за то, что в числе других журналистов поддержал реформаторский курс Имре Надя против консервативной позиции Ракоши. Блестящая карьера партийного идеолога прервалась. Приходилось все начинать с нуля.

Впрочем, не совсем с нуля. Или, точнее, с нуля пошла карьера, тогда как знания, накопленные в период наблюдений, сделанных на заседаниях КГХ, позволили ему быстрее других исследователей проникнуть в суть проблем социалистической хозяйственной системы.

С середины 1955 г. Корнай стал работать в Институте экономики Венгерской академии наук, а в 1956 г. защитил диссертацию. В этот же период он жестко разорвал с марксизмом, хотя, как большинство центральноевропейских интеллектуалов той эпохи, продолжал еще верить в возможность реформирования социалистической системы.

Защита диссертации Корнай состоялась за месяц до начала революции. Рутинный научный процесс превратился в общественное событие. На защиту пришло порядка двухсот человек, что раз в десять превышает обычное число участников подобных мероприятий.

Корнай демонстрировал неработоспособность гиперцентрализованной хозяйственной системы. Одновременно он готовил рекомендации по реформам для партийного руководства. А когда революция началась, молодой ученый стал писать экономическую программу для Имре Надя — лидера преобразований.

Писал он ее несколько дней… а затем пошел на попятный. Как пишет о том случае сам Корнай, «это был профессиональный и политический провал». Автор так и не сложившейся программы почувствовал, что по-настоящему не знает, «как перейти от однопартийной системы к многопартийной и от социалистической системы — к настоящей рыночной экономике и капитализму».

Корнай по собственному выбору не стал теоретиком великой венгерской революции. Однако именно благодаря этому он стал великим исследователем социализма. Он раньше других почувствовал, что половинчатая трансформация старой системы не годится. А почувствовав это, двинулся в своих исследованиях дальше.

Как-то раз сын нашего героя, будучи еще подростком, спросил отца о начале 50-х гг.: «Папа, ты же умный человек. Как ты мог быть таким дураком?» Трудно ответить на подобный вопрос. Умные мысли вызревают медленно. Корнай полностью созрел для понимания порочности социалистической системы лишь после 1956 г. А свою главную книгу — «Дефицит» написал во второй половине 70-х гг.

Для того чтобы в полной мере стать ученым, он отказался от всякой политической деятельности, от диссидентства, от публичной критики системы. Система приняла этот отказ и позволила Корнай быть объективным исследователем немарксистского направления. Какое-то время он испытывал, правда, трудности с работой, однако в 1967 г. вернулся в Академию наук.