Дмитрий Травин - Модернизация - от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара

В той мере, в какой китайцам удалось после реформ Дэн Сяопина поднять свое сельское хозяйство, они смогли решить свои жилищные проблемы. Как вопрос очередей на квартиры, так и вопрос ипотеки были для них мало актуальными по той простой причине, что четыре пятых всех средств, выделяемых на жилищное строительство, в первой половине 80-х гг. выделялись самими крестьянскими семьями. То есть после того, как людям удалось за счет интенсивного труда на своем земельном участке снять проблему голода, они стали строить новые и ремонтировать старые домики. Таково было китайское экономическое чудо.

Кстати, представление о том, что в Китае большую роль при осуществлении реформ Дэн Сяопина играло государственное регулирование, не слишком соответствует действительности. Оно основывается в основном на том, что КПК не отказывалась от власти, не проводила демократизации, не осуществляла массовой приватизации и постепенно передавала государственным предприятиям право на свободное осуществление хозяйственной деятельности.

Все это действительно так. Однако важнейшим признаком государственного управления экономикой является доля ВВП, которую власти перераспределяют через бюджет, т.е. отнимают в виде налогов, сборов и пошлин у непосредственного производителя продукции. В Китае эта доля на протяжении реформ постоянно снижалась, причем с самого начала оказалась значительно ниже, чем в России, а также в странах Центральной и Восточной Европы.

В узкоэкономическом смысле китайские реформы были даже более либеральными, чем преобразования, осуществленные в странах Запада, хотя, конечно, корыстное и некомпетентное вмешательство в дела бизнеса многих чиновников, наряду с партийными функционерами, оказалось в Китае достаточно сильным. Дэн Сяопин постоянно говорил о необходимости борьбы с бюрократизацией, однако, увы, не сильно преуспел в этом деле.

Аграрные преобразования, о которых сказано выше, были только началом больших перемен, осуществленных в эпоху Дэна. Вслед за деревней к рынку тронулся город. «Лев выскочил из клетки» — так китайцы характеризовали состояние дел на государственных промышленных предприятиях, получивших свободу деятельности. «Тигры спустились с гор» — а так обозначали конверсию военного производства, переход к выпуску товаров, имеющих рыночный спрос.

Что же произошло с «львами» и «тиграми»? В западных районах страны, на территориях, примыкающих к Гонконгу и Шанхаю, стали создаваться компании, которые де-юре оставались социалистическими, но де-факто превращались в капиталистические фирмы. Просто слово «коллективный» стало теперь трактоваться по-новому. Под коллективом подразумевалась не безликая масса трудящихся, а группа влиятельных лиц или даже отдельное частное лицо.

Постепенно появилась возможность участвовать в акционировании предприятий. И вот люди стали замечать, что именно в этом принципиально новом секторе экономики начали быстро создаваться рабочие места. Именно там стал резко увеличиваться объем произведенной продукции. И это неудивительно. При той крайне низкой зарплате, на которую с радостью соглашались вчера еще умиравшие с голоду китайцы, продукция по цене оказывалась намного конкурентоспособнее большинства зарубежных аналогов.

Продвижение вперед по пути преобразований во многом зависело от предприимчивости «новых китайцев» и от инициативы местных властей такой огромной страны, как Китай. Заслуга Дэна состояла прежде всего в том, что он не дал консерваторам из компартии прикрыть капиталистические эксперименты.

По словам самого реформатора, инициатива в создании специальных экономических зон (СЭЗ), куда активно вкладывали средства иностранные инвесторы и китайцы-эмигранты (хуацяо), составившие за рубежом крупные состояния, принадлежала провинции Гуандун. Там возникло три СЭЗ уже в 1980 г. Еще одна появилась в провинции Фуцзянь. А в 1984 г. для иностранных инвесторов открылось 14 китайских городов, в т.ч. такой крупный, как Шанхай.

Вскоре в этих «открытых городах», где проживало менее 8% населения Китая, уже производилась почти четверть всей промышленной продукции и 40% продукции, отправляемой на экспорт. Производительность труда там превысила средний по стране уровень на 66%.

Если взять не только одни лишь СЭЗ, но все территории, на которых были созданы особые, благоприятные для инвесторов условия хозяйствования, то там проживала в 80-х гг. примерно седьмая часть всего населения страны (160 млн. человек — больше, чем Россия). В одной лишь провинции Гуандун возникло 140 тыс. мелких предприятий, работающих на экспорт. Фактически сформировалось два Китая — один традиционный, сельский, где масса людей, хотя и не голодает, но по сей день живет в нищете, а другой — динамичный, капиталистический.