Всеволод Меркулов: Откуда родом варяжские гости?

Историография варяго-русской проблемы настолько обширна, что ей можно посвятить не один том фундаментального исследования. Тем не менее, в науке давно отмечалось, что и поныне споры идут в основном вокруг тех же фактов и аргументов, что три столетия назад.[6] «Горячая» актуальность варяго-русской проблемы порождает обилие концепций, зачастую однообразных, за которыми пропадают новые факты и источники. Значительное увеличение количества публикаций происходит без существенного расширения источниковой базы, и многие современные работы оперируют давно введёнными в научный оборот документами. Поэтому оценки событий и процессов принципиально не меняются на протяжении столетий.

Можно согласиться с мнением М.А. Алпатова, который писал, что «варяжский вопрос родился не в сфере самой науки, а в сфере политики».[7] Вплоть до сегодняшних дней научное изучение варяго-русской проблемы сохраняет прямую связь с основными политическими и национальными проблемами современности. Её научная актуальность определена ещё и тем, что в последнее время снова обострилась дискуссия вокруг вопроса о роли варягов в русской истории. Это вызвано и обусловлено различными причинами, в том числе на высоком государственном уровне.[8]

Вопрос о начале Руси чрезвычайно сложен, общепринятого решения нет и сегодня, но его необходимо вырабатывать, и для этого должны быть сконцентрированы все позитивные научные усилия. Круг проблем определён пока в «рабочем варианте», если можно так выразиться в данном случае. Главным образом, не ясен вопрос о соотношении русов и славян. Вплоть до Х века большинство авторов их различает, что, кстати, и является главным источником, питающим норманизм. В любом случае весь комплекс проблем является взаимосвязанным, и, не решив одного, нельзя понять другого в этой целостной системе. Но очевидно и то, что если удасться найти ключ к решению хотя бы одной проблемы этого комплекса, другие вопросы значительно проясняться. Важен не только существенный пересмотр методологической основы исследования, но и привлечение новых источников по этой теме. И такими новыми источниками могут стать немецкие генеалогические документы XVII-XVIII веков, основанные на более ранней традиции. Причём до сих пор они не только не разрабатывались научно, но и по большому счёту неизвестны ни в нашей стране, ни зарубежом.

Со времён Герберштейна русская история привлекала внимание немецких учёных и публицистов. После Северной войны вместе с интересом к тогдашней петровской России появляется огромный интерес к прошлому страны. Немецкая историография России первой половины XVIII века чрезвычайно важна тем, что сейчас она ассоциируется преимущественно с именами основоположников норманизма Г.З. Байера и Г.Ф. Миллера. Тем не менее, многие немецкие историки более или менее подробно изучали различные вопросы русской истории. В Германии варягов (варинов) связывали с вандалами и вендами, многие авторы, основываясь на более ранних хрониках и генеалогиях, считали их родственниками. В связи с этим упоминали и несколько «русских» областей (Руссий) на южно-балтийском побережье, среди которых была и Вагрия, родина варягов. Особый интерес, конечно, вызывало происхождение Рюрика. Немецкие исследователи считали его ободритским князем, потомком древней вендской, вандальской династии. Эта версия в источниках и в историографии была весьма популярна до времени зарождения немецкого норманизма, да и после получила серьёзное научное обоснование. В целом, изучение немецких концепций может привести к существенному пересмотру и переоценке известных фактов. Итак, начнём…

Что за источник перед нами?

Генеалогия — это сложный источник. На первый взгляд он может показаться даже «ненаучным», так как составители родословных не ставили перед собой специальных целей и задач исследования. Например, в 1708 году вышло первое издание «Генеалогических таблиц» Иоганна Хюбнера. Оно стало настолько популярным, что было не раз переиздано.[9] Несмотря на заявленную в названии цель — «пояснение политической истории», Хюбнер вряд ли сам исследовал генеалогии. Перед ним стояла задача просто собрать их в единый сборник. Поэтому он без комментария привёл две различные родословные Рюрика, по сути противоречащие друг другу. По одной (известной по летописям) версии Рюрик — основатель древнерусской княжеской династии, отец Игоря, по другой — представитель побочной ветви герульских, вандальских и вендских королей.[10] Хюбнер использовал разные источники.