Paulus Diaconus - История лангобардов

Вероятно до этого времени – в 612 г

Св. Колумбан родился не в Шотландии, а в Ирландии около 543 г. и поступил в монастырь в Бангоре в то время, когда ирландские монастыри были центрами культуры. Спустя несколько лет он приобрел опыт, чтобы самому проповедовать евангелие, сперва в Британии, а затем – в Галлии. Сигиберт, король Австразии и муж Брунгильды, дал ему разрушенную виллу Анагратий, в которой он основал монастырь, но через некоторое время он удалился в пещеру, и столь прославился чудесами, что вокруг него собралось много учеников, и было найдено необходимым основать другой монастырь в Луксовии во владениях Гунтрама Бургундского (современные Вогезы). Около Ад Фонтанас был основан третий (Hodgkin, VI, 110,113). Позже он навлек на себя гнев Брунгильды и ее внука Теудериха Бургундского и был изгнан из королевства. При покровительстве Теудеберта Австразийского он нашел убежище в Брегенце (Bregenz) на озере Констанц, где положил конец существовавшему в окрестностях культу языческих богов. По смерти Теудеберта, которую святой предсказал, он отправился в Италию, где был хорошо принят Агилульфом и Теуделиндой. Он провел несколько месяцев при королевском дворе в Милане и имел там споры с арианскими священниками. Некий Йокунд пришел к королю Агилульфу и рассказал о прелестях монашеской жизни, предлагая для этого деревню Боббио на Требии, среди Апеннин. Колумбан удалился туда и там построил монастырь, который стал важным инструментом в деле обращения лангобардов из арианства в католичество и в деле распространения римской культуры среди этого народа (Hartmann, II,2,225). Он был человеком большой учености. Он помогал Теуделинде в ее конфликте с арианством, но при этом, он стал сторонником схизматиков в споре о Трех Главах, и Теуделинда использовала его в их защите, что он и сделал в длинном письме к папе Бонифацию IV, третьему приемнику Григория Великого. Агилульф желал покончить со схизмой, и Колумбан утверждал в своем письме, что король обещал принять католичество, если сможет быть уверенным в этом предмете. Колумбан умер в 615 г, в том же годе, что и Агилульф

Hartmann (II, I, 235) полагает, что в этот срок включено и то время, когда Адалоальд возглавлял мятеж против Адалоальда. Ротари взошел на престол в 636 г. (Waitz)

Фредегар рассказывает, что после смерти Ариоальда, его вдову Гундипергу, также как и Теуделинду, просили выбрать его приемника. Именно ее выбор пал на Ротари, она пригласила его с тем, чтобы он развелся со своей женой и женился на ней. Он так и сделал, но впоследствии держал ее во дворце в одной маленькой комнате, тогда как сам жил со своими наложницами. После 5 лет такого заточения вмешался франкский король Хлодвиг II, и она была восстановлена в своем королевском достоинстве (Hodgkin, VI, 165-166). Эта история выглядит повторением опалы Гундиперги во время правления ее первого мужа. Кажется, что брак Ротари с Гундипергой, подобно браку Агилульфа с Теуделиндой, должен был подкрепить законность его притязаний на трон и, возможно, тот факт, что он был арианином, а она – католичкой, и породил вышесказанную историю (Hartmann, II, I, 239-240)

Фредегар рассказывает (гл.71), что в начале своего правления он предал смерти многих непослушных ноблей и, что в своих усилиях по поддержанию мира он был очень строг

За исключением Адалоальда, все короли лангобардов того времени были арианами, хотя их религиозные убеждения и не были очень твердыми, и вообще, они были веротерпимы (Hodgkin, VI, 144-145). Верования захватчиков приведенных Альбоином были довольно смешанными. Некоторые из них еще были пропитаны духом язычества, большинство было арианами, а сопровождавшие его в походе жители Норика и Паннонии – католиками. Обращение лангобардов в католичество стимулировалось смешанными браками с римлянками. Теуделинда, которая была католичкой, много сделала для ускорения этого процесса. Даже уже во времена Григория Великого у лангобардов были католические епископы

Это сомнительно. Павел знал о некоторых арианских епископах и он, конечно, ошибочно предположил, что в тех же местах были и католические (Hartmann, II, I, 278)

Ср. этот рассказ с «Chronicum Gothanum»: «Ротари правил 16 лет, и при нем у лангобардов получили начало закон и право, и впервые законы им были даны законы в письменном виде. До этого при вынесении судебных решений руководствовались обычаем („cadarfada“), благоразумием и традициями». Эдикт Ротари был опубликован 22 ноября 643 г. Он состоял из 388 статей. Хотя он и был написан на латыни, но большая его часть – чисто лангобардского происхождения. По этому кодексу, человек, который злоумышлял против короля или дезертировал от своих командиров в бою, должен был быть предан смерти, но тех, кого обвиняли в менее тяжких преступлениях, могли решать дело поединком. Если свободный человек замыслил и осуществил убийство другого, то можно было придти к соглашению с убийцей в зависимости от ранга убитого (Hodgkin, VI, 175-179). Если кто-нибудь «поставит себя на пути» свободной женщины или девушки, или надругается над ней, то должен заплатить 900 солидов. Если кто-нибудь «поставит себя на пути» свободного человека, то он заплатить ему 20 солидов, если не нанесет ему телесных повреждений. Эти условия показывают высокое положение свободных женщин. Если кто-нибудь «поставит себя на пути» раба другого мужчины, или прислужницы, или полусвободного («aldius»), то он должен заплатить 20 солидов хозяину этого человека. Все телесные повреждения имели расценки, будь то зубы, пальцы рук, пальцы ног – все перечислены, и для каждого случая установлена фиксированная плата. Много статей относится к телесным повреждениям полусвободных или домашних рабов. Это были не равнозначные понятия и, видимо, покоренное римское население относилось к первому типу (то есть полусвободным – aldius). Еще более низким классом были рабы на полях (Hodgkin, VI, 180-189). В законах о наследовании предусматривалось наделение как законных, так и внебрачных детей, хотя последних – в меньшем объеме. Отец никогда не мог лишить сына наследства, за исключением совершения им особо тяжких преступлений. Дарения имущества совершались в присутствии даримой вещи «thing» и при наличии, по меньшей мере, нескольких свободных людей – пережиток народного права древних германцев, от которого пошло латинизированное слово «thingare» для названия подарка или пожертвования. Один из законов Ротари гласит, что если кто-нибудь желает отказать свое имущество другому, то должен сделать «дар копья» («gairething»), отнюдь не тайно, а перед свободными людьми. Лангобардские женщины всегда имели некоторую форму покровительства. Если человек совершал безнравственный поступок с женщиной рабыней, «принадлежащей народам», то должен был заплатить ее хозяину 20 солидов, если с римлянкой – то 12 солидов. Римские зависимые женщины имели меньшую ценность по сравнению с рабынями германского или какого либо другого происхождения. Это единственная в законах Ротари ссылка на римлян, как таковых. Если раб или aldius женился на лангобардской женщине, то ее родственники имели право убить или продать ее и поделить ее имущество. Никакой раб или aldius не мог обладать собственностью, иначе как с согласия своего хозяина или патрона. Рабы могли быть освобождены несколькими способами, но существовали суровые законы для преследования и возвращения беглых. В судебной процедуре преобладала практика испытания огнем и поединки. Кодекс Ротари был до крайности грубым и варварским по сравнению с законами Юстиниана, по которым население Италии жило до лангобардского нашествия. В законах Ротари права клана, столь важные в период переселения лангобардов, становились все более и более подчиненными правам государства (Hartmann, II, 2,11), права семьи все еще продолжали признаваться очень важными. Всеобщее собрание свободных людей продолжало прибавлять торжественности при свершении важным актов, таких как объявление новых законов или выборы короля., хотя теперь уже стала очевидной невозможность, как в ранние времена, собрания всех, способных носить оружие людей. Виллари (Villari (Le Invasioni Barbariche in Italia, p. 310)) полагает, что косвенное воздействие римского права на законы Ротари проявилось не только в латинском языке, на котором они были записаны, но и в некоторых фразах, подобных юстиниановским, и в самом их расположении по некоей системе, а также в некоторых положениях, которые, как он думает, не могут быть отнесены к германскому праву. Он добавляет, что нельзя себе представить того, чтобы лангобарды смогли разрушить существовавшую веками систему юриспрудениции, которая еще продолжала существовать среди покоренных жителей Италии в виде ряда законных отношений, неведомых их завоевателям., так что законы последних для них и не предназначались, ни того, что римское право могло бы быть уничтоженным, а впоследствии вновь возникнуть в лангобардской Италии, без какого бы то ни было упоминания в документах или хрониках ни о его исчезновении, ни о его восстановлении. Он заключает, что, хотя это официально и не признавалось, но все же допускалось жить по старым обычаям, и эти обычаи продолжали действовать в частных отношениях между покоренными жителями Италии. Это взгляд он подтверждает 204-й статьей закона Ротари, в которой говорится: «если какая-либо свободная женщина, живущая по закону лангобардов», и отсюда выводит, что были и другие, живущие не по этому закону. Кроме того, объявлялось (Hodgkin, VI, 231), что иностранцы, прибывшие, чтобы осесть на земле, должны жить по закону лангобардов, если только они не получили от короля право жить по какому-либо другому закону. Виллари также видит доказательство сохранения римского права в позднейшем лангобардском законодательстве Лиутпранда в котором предусматривалось, что если лангобард, после того как породил детей, становился клириком, то на него продолжает распространяться действие того закона, по которому он жил до того, как стал клириком. Это должно показывать, что после того, как стать монахом, отец жил по какому-то другому закону, а этот закон может быть только римским правом. Виллари, в другом месте законодательства Лиутпранда видит также и существование канонического права