Потом 11 октября 1930 года Наркомздравом была спешно создана комиссия товарища Гончарова, специально для обследования работы Эндокринологического института, а конкретнее — для проверки действий Тоболкина в Сухуми. Члены этого контрольного органа тут же обсудили постановление Рабоче-крестьянской инспекции Пролетарского района Москвы о том, чтобы Рабоче-крестьянская инспекция СССР «произвела обследование Сухумского питомника путем посылки специальной бригады»16. Причем комиссия товарища Гончарова на этом не остановилась. Она выбрала ответственного сотрудника — товарища Гомпакова и поручила ему «выяснить в РКИ СССР, какое решение принято по решению РКИ Пролетарского района и доложить об этом на следующем совещании комиссии»17. Теперь вся жизнь питомника ставилась под тотальный контроль.
Внешне все дело шло к масштабной ревизии.
А экскурсии все шли и шли к заветным воротам обезьяньего питомника. Экзотическое зрелище привлекало массу отдыхающего на курорте народа. Поглазеть на своих дальних родственников желали многие туристы. Газета «Советская Абхазия» сообщала:
«Десятки рабочих экскурсий и школ тянутся к этому оригинальному учреждению, где, по счастливому выражению одного из посетителей (ленинградского профессора А.В. Немилова), “самый воздух как будто пропитан дарвинизмом”»18. Постепенно питомник превращался в одно из орудий коммунистической пропаганды. Последним же выстрелом этого орудия должны были стать сенсационные опыты по гибридизации человека.
Агитационная шумиха к середине 1930 года набирала невиданные обороты. Она создавала ощущение, что в питомнике готовится событие планетарного масштаба.
«Сейчас обезьяньим вопросом, — утверждала “Советская Абхазия”, — интересуются ученые всего мира. Во многих крупнейших мировых лабораториях разрабатываются и уточняются путем опытов как теория происхождения человека и обезьян от общего предка, так и использование обезьян для экспериментальной медицины»19.
В эти же дни в обезьянник приехала съемочная группа кинофабрики ВУФКУ для работы над фильмом «Обезьяны и человек». Это было прямое задание партии. Будущая картина должна была стать киноиллюстрацией к труду Фридриха Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Главными актерами будущей картины, конечно же, стали шимпанзе. Они должны были наглядно продемонстрировать свои ограниченные трудовые и интеллектуальные возможности и в то же время, согласно давнишнему предположению основоположника марксизма, сделать шаг на пути к разумному мышлению.
«Одним из моментов фильма явится показ знаменитой теории Энгельса, который говорил, что с того момента как обезьяна начинает использовать и делать орудия, она уже перестает быть обезьяной и приобретает способности человека»20, — заявляли создатели фильма абхазскому журналисту.
Но обилие туристов и всевозможная шумиха вокруг обезьянника раздражали целеустремленного профессора Иванова. Он был шокирован армией глазеющих соотечественников, пытавшихся увидеть своих предков.
Илья Иванович выразил недовольство создавшимся положением главе обезьянника: «…основное зло питомника — это превращение его в зоологический сад благодаря невероятно большому туризму, допускаемому администрацией питомника, угнетенное, нервное состояние обезьян и невозможность производить над ними научные эксперименты»21.
«Дарвинизм, базирующийся на данных генетики, дает наиболее приемлемое объяснение процесса органической эволюции»22, — утверждал советский ученый Местергази, один из членов президиума Общества биологов-марксистов. Именно на таких людей и опирался Отто Юльевич Шмидт — математик, полярник и организатор советской науки. 1930 год — год переломный. Обостряется классовая борьба, идет суровая борьба с богом и нужны все новые и новые доказательства, которые помогут окончательно его развенчать.
Вот почему от обезьянника ждут если не необходимых гениталий, то по крайней мере грандиозного эксперимента, о котором заявлено во всеуслышание.
То, что раньше предполагал Иванов, действительно могло осуществиться. Здесь, в Советской России, оказалось значительно проще найти желающих принять участие в историческом эксперименте, чем это можно было сделать в Гвинее или Габоне. И не пигмеи и банту, а простые русские бабы и мужики готовы были пойти на отчаянные жертвы лишь бы уесть бога. Газеты тех лет сообщали о целом движении, возникавшем на базе идей Иванова.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу