Лоран Тейс - История Франции. Том 2. Наследие Каролингов

Определим главную тенденцию тех сложных изменений, которые происходили между 825 и 840 годами: это прежде всего усиление духовного влияния церкви, стремящейся контролировать все общество в целом, включая правителей, королей, императора, великосветскую знать. Четыре больших церковных собора, состоявшихся в 839 году в Майнце, Лионе, Тулузе и Париже, были тому ярчайшим подтверждением. Власть духовная наступала на власть мирскую: епитимья, наложенная на Людовика — императора, временно лишенного своих прав, — в аббатстве Сен-Медар в Суассоне, осенью 833 года Эббоном Реймсским, довела эту тенденцию до крайности, против чего выступили некоторые аббаты, как, например, Рабан Мавр из Прюма. Появлялись хрупкие оппозиционные коалиции против Людовика Благочестивого: они действовали во имя Карла, с одной стороны, или Лотаря и его братьев — с другой. Положение оппозиционеров укреплялось по мере того, как их поддержки все более настойчиво искали. То были крупные королевские чиновники, готовые разменивать свою клятву о верности. Начиная с 826 года в связи с походом против сарацин, угрожавших Барселоне, появляются, с одной стороны, графы Матфрид Орлеанский и Гуго Турский, приближенные Лотаря, а с другой — Бернар Септиманский, крестник Людовика Благочестивого, и Эд, родственник Бернара. Гуго и Матфрид, не спеша помогать Бернару, выступили как предатели, и Людовик сместил графа Орлеанского, передав его полномочия Эду. Бернар, хороший военачальник, был повышен до королевского казначея. В окружении Людовика он пользовался большим влиянием благодаря близкой дружбе с его женой Юдифью, очень близкой, как шептали вокруг. Такие знатные вельможи, обладающие воинскими почестями, и крупные земельные собственники, — кому они служили, кому были преданны? Определенно, императору; но тогда было два императора, чьи интересы не совпадали. Более того, эти вельможи, находясь в Аквитании, были подданными короля Пипина, в Баварии — короля Людовика Немецкого. Вступая в должность, они присягали на верность, И сами принимали присягу от тех, кто в нижних эшелонах власти был под их покровительством и защитой. Но если в связи с территориальными изменениями внутри империи они переходили из одного подчинения в другое, находясь под властью разных королей, то понятие преданности делалось расплывчатым; клятвы менялись и обменивались, общественные и личные связи слабели, запутывались, исчезали. Нарастало смятение, и каждый служил тому, кто казался ему наиболее полезным с точки зрения собственной выгоды, кто предлагал надежные гарантии и щедрые дары. В таких условиях каждый был волен выбрать себе хозяина. В 829, а точнее, 831 году Людовик Благочестивый изменяет условия раздела наследства, вводя в долю юного Карла Лысого. «Упорядочение империи», которому Людовик требовал присягнуть своих вельмож, было разрушено. Во имя имперского единства Агобард чутко реагировал на недовольство «множеством противоречивых присяг», то и дело требовавшихся от подданных, и упрекал императора: «Вы не должны трогать конституцию. Вам не удастся изменить ее безнаказанно, не подвергая опасности спасение вашей души». Но даже прежде своей души Людовик уже рисковал своим телом: в июле 833 года На поле Менсонж преданные императору люди дезертировали и перешли в стан его сыновей, рассчитывая на большую выгоду. Людовик, Юдифь и Карл оказались в заключении. Их выпустили через несколько месяцев, и после своей коронации в 838 году Карл получил земли между Мезом и Сеной, к которым после смерти Пипина он присоединил еще и Аквитанию, отвоевав ее у Пипина II, сына умершего. А в июне 840 года император погиб в промежутке между двумя битвами против своего сына Людовика. При содействии его сводного брата Дрогона тело Людовика было перенесено в собор св. Арнуля в Меце — Арнуля, знаменитого предка этого необычного рода, судьба которого казалась еще далекой от завершения.

После смерти отца смерти желаемой — братья остались втроем. На востоке — Людовик, на западе и на юге — Карл; каждый из них жаждал сохранить свою долю в целости и неприкосновенности, а возможно, и увеличить ее. Лотарь же хотел получить все. Разве он не был тогда единственным императором? Он хотел стать таким, как его отец и дед. В его владении был Рим, Ахен фамильные ценности империи. В лучшем случае он мог оставить Баварию Людовику, а Аквитанию Карлу, которую, впрочем, требовал их племянник Пипин. Между тремя братьями начинается ссора. «Распря, стычка» — такие слова можно найти в повествовании историка этих событий, Нитгарда, который был одновременно их участником и очевидцем. Интересная фигура этот Нитгард: внук Карла Великого, светский аббат из Сен-Рикье, как и его отец Ангильберт, он был одним из редко встречающихся, практически последних светских лиц, владеющих книжной культурой. Этот знатный аристократ, абсолютно преданный Карлу, описывает империю до 814 года как волшебную страну величия и единства. Несогласие братьев приводит его в ужас. По его мнению, грех лежит на Лотаре. В самом деле, вместо того чтобы сражаться в открытую он виляет. Лотарь безбожно обманывает преданных ему людей. Провозгласив свое господство, напоминает Нитгард, он пообещал сохранить за каждым долю отцовского наследства и даже приумножить ее. Однако он повел себя так, чтобы переманить к себе приближенных своих братьев — Людовика и особенно Карпа. Тех же, кто отказывался изменить присяге и перейти на его сторону, начиная с самого Нитгарда, он лишал почестей. Многие из дворян поддавались искушению — такие, как Гильдуин, аббат из Сен-Дени, и Жирар, граф Парижский. «Подобные им предпочли, словно рабы, скорее забыть о долге и нарушить присягу, чем хоть на миг расстаться со своими богатствами». Происки Лотаря приводили к отступничеству в стане неприятеля.