Лоран Тейс - История Франции. Том 2. Наследие Каролингов

Каждое из подобных территориальных образований по-своему развивалось и обладало отличными от других характерными особенностями, иногда даже прямо противоположными, так как все они были плодами специфических обстоятельств и зависели, в частности, от способности отдельных кланов присваивать себе власть там, где король все более утрачивал свой контроль. Нормандское княжество, плод иностранной агрессии и оккупации, едва ли могло сравниться с соседней Фландрией, чьим основателем был Бодуан II, внук Карла Лысого. Бретань, казалось, пришла из глубины веков, и в западном мире ее правитель Ален Кривая Борода играл примерно такую же роль, как его далекий предшественник Юдикаэлъ, бретонский князь времен короля Дагобера. Наконец, некоторые попытки князей не увенчались успехом: например, развалилось объединение земель, управляемое Бернаром Плантвелю и затем его сыном Гийомом Благочестивым; или же скопление земель, нагроможденное Гербертом Вермандуаским, развалившееся в 942 году после смерти своего основателя, по причине избытка наследников и старого способа разделения наследства на равные части между всеми правопреемниками, тогда как главным наследником был определен старший сын.

Но наряду со множеством различий можно выделить и некоторые общие черты среди этого десятка княжеств первого поколения, если можно так сказать, — во главе которых стояли графы, маркизы, герцоги, и среди которых особое место занимала Нейстрия, ибо ее династия была и снова станет королевской. Общее, прежде всего, было в присутствии выдающихся личностей: Ричард Заступник, Ален Великий, Арнуль Великий, Гуго Великий. Много «Великих»; и даже если прозвища и клички кажутся не современными, они все равно свидетельствовали об авторитете или отдельных качествах их обладателей: Ален Кривая Борода, Гийом Патлатый, Гийом Длинная Шпага и другие, поражающие воображение. Отныне эти персонажи выходят на авансцену, поступки их питают хронику, да и сами они подчас выступают инициаторами написания таковой. Даже если за видимым превосходством зрели иные силы, иногда прями противоположные. Резиденциями этой новой знати служили когда аббатства, когда присвоенные ими королевские дворцы; но двор свой маркизы держали всегда в городе, имея также более или менее разветвленный административный аппарат. Одна грамота 901 года рисует нам, в Пуйи-сюр-Сон, «сеньора Ричарда, благородного маркиза, с его именитыми сыновьями — графами Раулем, Гуго и Бозоном, происходящими из старинного аристократического рода». Ричард был из рода Бозонов, его жена Адель — урожденная Вельф, и оба состояли в близком родстве с Каролингами. В их свите главными приближенными и доверенными лицами были графы Манассия из Вержи и Ратье из Невера.

В Пуатье вокруг графя Гийома появились Савари, виконт Туарский, и три его собрата из Мелля, Онея и Шателлеро. Гийом привлек к себе и других — графа Лиможа и поверенного из Шарру.

Самый могущественный из князей, маркиз Нейстрии, тоже имел свою свиту: его окружали виконты из лично ему принадлежавших графств — из Орлеана, Блуа, Шартра, Парижа, Пуасси, Санса; и графы, которых он непосредственно контролировал, — из Дрё, Этамп, Мелён; более редко, но зато на почечном месте оказывались в его свите графы Анжера и Мана, знатного происхождения. Графы, виконты, ассамблеи — почти повсюду сохранялись франкские, каролингские структуры. Правосудие вершилось тоже по традиции и согласно принятым в каролингском обществе процедурам. Даже в Нормандии, пережившей столько потрясений, местный князь, будучи графом Руана, примерно до 906 года, а также его каролингский предшественник оставили в неприкосновенности систему пагов. Он был единственным графом в своем королевстве, но в графствах у него правили виконты, во всем подчиняющиеся ему.

Таким образом, местные князья совершенно естественно использовали с выгодой для себя старую систему государственной власти. Более того, они даже захватили часть королевских земель в своих провинциях или, что еще чаще, вынуждали короля самого от давать им и их приближенным свои владения. Так в 897 году Эд по просьбе Ричарда Отёнского уступил в полную собственность Жильберу владения королевской налоговой службы в Атюйе, — то есть пятнадцать мансов, церковь и еще половину другого храма. 21 июня 914 года он подарил молодому графу Гуго, сыну Ричарда, королевскую область Полиньи. Это владение, присвоенное династией, начало переходить из рук в руки: в 922 году графиня Адель, которой ее сын Гуго передал Полиньи, подарила эту землю церкви в Отёне. На самом же деле область оставалась в княжеском подчинении. Передача или приватизация налоговой службы также питали местных князей. И если в целом не было еще предано забвению государственное происхождение тех или иных владений, все равно они теперь стали собственностью местных магнатов. Денежная эмиссия, бывшая в прошлом монополией короля, была уступлена иногда даже церковным учреждениям, которые сами находились в руках великосветских вельмож: в 915 году Карл Простоватый разрешает выпускать деньги аббатству Сен-Филибер в Турню, по просьбе Ричарда Заступника. В 924 году Рауль позволяет то же самое епископу Адаларду из Пюи, по желанию Гийома Юного. Иногда сам князь чеканил монету для собственного употребления. Так, монеты весьма посредственного качества чеканились с изображениями Эда или Карла Простоватого, без ссылки на короля, правящего в данный момент, и это происходило на местах в течение десятилетий. Более редким было в первой половине X века то, что некоторые князья осмелились бы заменить имя короля своим собственным; король в таком случае оказывался вытесняемым даже в области символики — последнем его прибежище, где он все-таки занимал пока еще не последнее место. Гийом Юный — в Бриуде в 920-е годы, Гийом Длинная Шпага в Руане, в последующие десятилетия, покажут пример узурпации, которая заразит позднее все центры власти внутри королевства.