Бэзил Дэвидсон - Новое открытие древней Африки

О причинах такого перемещения в глубь Африки можно пока только гадать: по-видимому, это объясняется климатическими условиями или экономическими. Весьма вероятно, что многолюдному и прожорливому царскому двору требовалось больше продуктов, чем могла поставить Напата, ибо смертоносное дыхание пустыни давало себя чувствовать все сильнее. Возможно, причины следует искать и в географии и в экономике, поскольку Мероэ стоял ближе к караванным путям вдоль реки Атбара, ближе к Абиссинскому плоскогорью, и, следовательно, к западным портам Индийского океана, с которыми Куш поддерживал обширные и регулярные торговые связи. Более того, Мероэ становилось теперь центром производства железа и металлических изделий, и это обстоятельство также способствовало росту его населения. А возможно, причинами перемещения к югу были просто-напросто династические соображения, поскольку «у царей вошло в обычай», по словам Оркелла, «брать в жены представительниц аристократии Мероэ, которые, естественно, желали быть похороненными на родине». Как бы то ни было, Мероэ стало столицей Куша примерно за пять столетий до начала нашей эры и оставалось ею около 800 лет. Кладбища указывают, что жизнь в этом городе не прерывалась более тысячи лет.

Наш рассказ об истории кушитского царства близок к завершению. На протяжении I тысячелетия до н. э. народы Южной Аравии, обладавшие высокой культурой, – те самые народы, которые отправили к Соломону царицу Савскую в Х веке и монополизировали морскую торговлю на африканском и аравийском побережье Индийского океана, – прочно обосновались на территории нынешней Северной Эфиопии. Выросшее на этом месте могущественное государство со столицей в Аксуме позднее перережет древние караванные пути между Кушем и городами на океанском побережье. Последует ряд войн, и Куш падет вскоре после III века н. э.

С этого периода летопись кушитского царства прекращается. Утратив свою независимость, зажатое между враждебным Египтом и могущественным Аксумом, мероитское царство влачит жалкое существование и вскоре о нем забывают. Его последних правителей бесславно хоронят под смехотворно маленькими пирамидами – не выше каменных домиков, построенных Рейзнером для себя и своих спутников во время раскопок. Часть того, что осталось от Куша, поглощает пустыня, а остальное видоизменяется в нечто совершенно иное – в христианские царства Нубии – или просто приходит в запустение и упадок. Кое-где археологи находят не очень убедительные свидетельства того, что царская фамилия кушитов удалилась из Куша и переселилась на запад; эти свидетельства встречаются в песках вплоть до Дарфура.

И все же Куш оставил Африке внушительное наследство. Спустя сотни лет племя сао, обитавшее на берегах озера Чад, то есть в 1200 милях к западу от Куша, отливало изделия из бронзы тем же методом «потерянной формы», который был известен народам Нила. Трудно сказать, как они узнали о нем, в результате ли упадка Куша и расселения его жителей или же благодаря торговым связям, миграции и «дрейфу культуры». Но разве не поразительно, что предания, сохранившиеся среди народностей Чад, повествуют о древних сао, как о «гигантах, наделенных невероятной силой», людях высокого роста, какими и должны были быть народы Нильского Судана, об их огромных знаниях, какими и обладали жители Мероэ? Еще дальше к западу йоруба и другие народы Западной Африки поклоняются своим «божественным царям», а культ барана и солнца стал религией многих африканских племен.

Каковы бы ни были подлинные пути распространения таких идей – и конечно, они могли иметь своим первоначальным источником Западную или Центральную Африку, – не будет преувеличением сказать, что история большей части континентальной Африки неотделима от истории Куша. Вот почему раскопки в Мероэ и других районах бывшего кушитского царства заслуживают того, чтобы не жалеть средств, не говоря уже о том, что они представляют большой интерес для изучения истории Судана. Если даже Мероэ и не было единственным провозвестником железного века в континентальной Африке, то оно, без сомнения, было одним из них, и возможно самым крупным.

Согласно общепринятому мнению, люди научились выплавлять железо около 1500 года до н. э. в районе, расположенном к западу от Кавказского хребта.

К 1300 году до н. э. выплавка железа уже стала важной отраслью ремесла у хеттов, обитавших в теперешней Анатолии. Тогда же, должно быть, железо начали использовать и ассирийцы. Жители сирийского побережья, очевидно, познакомились со свойствами железа в последующие 200 лет. Через Сирию приемы обработки железа, без сомнения, проникли на запад, в Египет, Карфаген и другие районы древней цивилизации Средиземноморья. Превосходство железа над бронзой было основой подавляющего военного превосходства ассирийских царей из Ниневии, ибо, как говорит поэт, если колесницы ассирийских воинов, наводнившие Израиль, и впрямь «сверкали пурпуром и золотом», то лишь железу обязаны ассирийцы победами над врагом. Обладание железным оружием дало возможность Саргону и Синахерибу продвинуться к юго-западу; оно же сыграло решающую роль в победе Асархаддона над египтянами, а впоследствии позволило Ашшурбанипалу захватить Тебес и положить конец кушитскому господству в Нижнем Египте.