Бэзил Дэвидсон - Новое открытие древней Африки

Сколько бы новых фактов ни накопили будущие исследователи, Уэйленд наверняка дал точный ответ еще в 1934 году, проявив способность глубоко проникать в сущность явления. Вот что он писал: «Биго намного примитивнее Зимбабве, хотя и моложе по возрасту. Оба они, так сказать, ветви одного ствола. Биго – это поздняя нераспустившаяся почка, а Зимбабве – ранний цветок. Оба они принадлежат банту... В конечном счете их культуры имеют один и тот же корень». Дальнейшие исследования полностью подтвердили этот вывод.

Слова Уэйленда применимы и к другим африканским культурам железного века. Возникая на живописных нагорьях Кении или Уганды, над крутыми ущельями Иньянги или на плато Родезии, развиваясь в течение столетий миграции и заселения, смешения с племенами, стоявшими на более низкой ступени развития, решая множество самых различных проблем, эти древние цивилизации еще раз подтвердили главную черту развития Африки: единство в многообразии и преемственность в условиях изоляции. Сейчас нам не совсем ясен характер этих цивилизаций. Даже когда мы различаем их в тумане истории, их достижения кажутся нам подчас незначительными, а методы развития – грубыми. И все же именно они принесли культуру в пустынные районы.

Если у нас теперь есть возможность выделить основные этапы развития этих цивилизаций в восточных и южных районах Африки, то конкретных фактов еще очень мало. Такое положение, по-видимому, сохранится на ближайшее время. Конечно, мы знаем теперь намного больше, чем 20 лет назад, но, пожалуй, значительно меньше того, что станет известным в ближайшие два десятилетия.

Нынешний уровень наших знаний и исследований позволяет наметить несколько основных направлений, по которым должна вестись дальнейшая работа. Археологам прежде всего необходимо более глубоко и систематически изучить историю побережья между V и XV веками н. э., особо остановившись на его связях с внутренними районами.

Далее необходимо исследовать белые пятна на археологической карте Африки.

Следует продолжать изучение тех древних районов, которые уже обнаружены, но природа которых еще недостаточно уяснена.

Возникает большая потребность в тщательном переводе и переиздании произведений арабских классиков, а также менее известных авторов, которые незнакомы или недоступны широким кругам ученых. Многое, бесспорно, можно почерпнуть и в европейских письменных памятниках: огромные архивы и библиотеки Европы еще далеко не «прочесаны». Наконец, сбор и исследования племенных легенд и преданий еще только начат.

Несмотря на все эти трудности, история и археология Африки доевропейского периода начал а , к счастью, привлекать серьезное внимание ученых. Например, факультет востоковедения и африканистики Лондонского университета уже провел две конференции, посвященные упомянутым вопросам. Сами африканцы тоже начали изучать свою историю. На первой конференции независимых африканских государств весной 1958 года в Гане делегаты подчеркнули в заключительной декларации необходимость исследования африканской истории. Выполнение этого решения, без сомнения, приведет к новым интересным открытиям.

Исследование восточного побережья за последние десять лет принесло ученым много новых открытий. Мэтью и Фримен-Гренвилл, завершив предварительный археологический обзор побережья, пришли к выводу, что африканские племена обитали здесь в течение тысячелетия. Доказательством служат древние строения Санье-Я-Кати, происхождение которых еще не установлено, и роскошные дворцы Куа и Килвы. Киркман впервые произвел тщательные раскопки средневекового слоя в городе Геди – древнем Малинди, обнаружив здесь, в частности, свидетельства связей его с Зимбабве.

Сейчас, по-видимому, следует приступить к систематическим раскопкам тех участков, где, судя по всему много остатков прошлого, а также расширить область исследований, включив в нее южные районы вместе с Мозамбиком. Греко-римские мореходы, бесспорно, знали южное побережье Африки до самого мыса Делгаду, не говоря уже об арабских купцах в доисламский период. Что касается арабов Х века, то они – а возможно, и химьяриты задолго до них – были хорошо знакомы с побережьем Мозамбика, простирающимся на сотни миль. К югу от островов Килвы, недалеко от берега Танганьики, Фримен-Гренвилл обнаружил два поселения: в Линди и Микиндане. Последнее расположено примерно в 40 милях к северу от границы Мозамбика. Больше мы ничего не знаем. Однако именно здесь от Софалы и родственных ей портов, начиналась столбовая дорога до Зимбабве и других отдаленных районов. Исследование связей между приморскими городами и торговыми пунктами побережья, с одной стороны, и их поставщиками из внутренних районов – с другой, пребывает в зачаточной стадии. Между тем средневековая Родезия и ее ближайшие соседи вели интенсивную и продолжительную торговлю с побережьем начиная с Х века, если не раньше. Изучив характер этой торговли, мы, пожалуй, сумеем понять, чем отличается «нераспустившаяся почка» Биго в Уганде (скорее всего, этот город не торговал с побережьем) от «раннего цветка» Зимбабве. Если спрос побережья на минералы и слоновую кость действительно был вызван жизненной необходимостью для цивилизации железного века на юге, то более тщательное изучение путей и характера этой торговли должно привести к плодотворным результатам. Для этого необходимо прежде всего произвести систематические раскопки в прибрежных и внутренних районах Мозамбика и Танганьики. Особенно могут помочь находки монет и таких долговечных предметов, как импортный фарфор и бусы (особое внимание следует уделить изучению бус из Индии и Юго-Восточной Азии, возраст которых точно не определен, а также исследованию китайских документов).