Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

Старик лукаво усмехнулся и ответил:

- Наверное, ленивым стал Лёк.

- Не хитри, Лёк.

- Сегодня нет моржей, - покачивая головой, уже серьезно сказал он.

- А почему же а-а-артельщики ушли на охоту?

- Ха-ха! Упущенное наверстать. Артельщики поехали подбирать то, что бросил Лёк. Пять моржей вчера я бросил на льдах...

Вдруг послышался стук мотора. Из-за мыса показался вельбот. Он шел как белый лебедь в горном озере. Лёк умолк, направив на вельбот свой зоркий глаз.

Еще издали он разглядел, что в вельботе одни женщины.

Вельбот приближался быстро, хотя никто на нем не махал веслами. Равномерный звук мотора разносился по побережью.

- Это кто? - спросил Русаков.

- Пожалуй, на руле сидит Ваамчо, - удивленно сказал Лёк и быстро зашагал ближе к воде.

Мотор вдруг заглох, вельбот, развернувшись, замедлил ход и пошел на береговую отмель.

- Русаков! - крикнул с вельбота учитель Дворкин.

Русаков бросился встречать его. Дворкин прыгнул на гальку и, улыбаясь, поздоровался с ним, как с отцом. Он давно не видел русских людей.

К ним неторопливой походкой подошел Ваамчо и важно подал руку Русакову. Лёк, прищурив глаз, следил за Ваамчо.

"Хо! Трясти руку научился!" - подумал Лёк и подошел ближе к вельботу.

- Русаков, мы за бензином приехали, - весело сказал Дворкин. - Запас надо сделать перед началом промысла.

- Скоро моржи будут, - добавил Ваамчо.

Лёк посмотрел на вельбот, на женщин, сидевших в нем, и, кивнув головой, насмешливо спросил:

- Кататься вздумали?

- Нет, - серьезно ответила Уакат. - Ваамчо велел нам ехать, - может, моржи встретятся, охотиться придется.

- Ого! Что-то я не видел таких смелых баб. Вы всех моржей распугаете своими широкими рукавами. Вы, наверное, спутали моржей с парнями? - И Лёк сказал такую веселую непристойность, что все женщины рассмеялись.

Подбежал Ваамчо.

- Эгей! Мой приятель Русаков зовет всех женщин чай пить. С сухарями.

Лёк скосил свой глаз в сторону Ваамчо и, полагая, что он врет, пренебрежительно спросил:

- Откуда он твой приятель? Горный баран твой приятель.

- Все русские, живущие на побережье, мои приятели. Так мне говорил учитель, - задорно сказал Ваамчо.

- И Лось твой приятель?

- Конечно! - Ваамчо гордо поднял голову и пошел с женщинами к фактории.

Хотя Лёк и слыл на побережье великим ловцом и мастером по байдарам, которого уважали все охотники, Ваамчо изменил свое мнение о нем. Этому обстоятельству способствовал один разговор, как-то происшедший у Ваамчо с Алитетом.

Алитет сказал, что Лёк - его дружок, потому что он, подобно вожаку в упряжке, знает дорогу жизни. Без Лёка и без Алитета люди пропадут. Ваамчо не понравилось хвастовство Алитета, он рассердился и сказал тогда: "Не пропадут. Мы сами найдем дорогу и без тебя и без Лёка - твоего дружка". Поэтому Ваамчо теперь при встрече с Лёком и обошелся с ним так непочтительно.

Лёк стоял на берегу и неодобрительно смотрел вслед Ваамчо. Затем он резко повернулся к вельботу и, сев на корточки, начал разглядывать его.

"Если эта лодка и за моржами так же быстро бегает, плохо будет Лёку. Эта лодка, пожалуй, получше, чем у Алитета, - подумал он. - Но и байдара моя не хуже, только безмоторная она. И разве Ваамчо знает жизнь так, как знает ее Лёк? Ого, таких людей, как Лёк, мало на побережье. Кто может сделать такую байдару, как я? Никто".

И он пошел к фактории.

Около склада на двух больших ящиках пили чай приехавшие женщины. Их угощала Анна Ивановна. Не доходя еще до фактории, Лёк услышал их звонкие голоса. Женщины из артели Ваамчо впервые видели белолицую, и поэтому Анна Ивановна вызывала у них веселый, добродушный смех.

На море Лёк заметил байдару заовражной артели.

"Пустая идет. С высокими бортами", - подумал Лёк и присел на выступ камня, следя за подходившей байдарой.

Тэвлянкау первым спрыгнул с байдары и, не замечая Лёка, пробежал в факторию.

Лёк узнал, что охотники вернулись только потому, что заметили проходивший вельбот Ваамчо.

Сгорая от любопытства, Лёк тоже направился к Русакову.

- Анна, где мужчины? - спросил он.

- Они в комнате.

- И Ваамчо и Тэвлянкау?

- Все там, Лёк.

"Гм, приятели нашлись", - подумал он про Ваамчо и Тэвлянкау.

В другое время Лёк и не подумал бы пойти в эту компанию. Но теперь, утратив чувство собственного достоинства, он молча направился в дом. Так нерешительно он никогда еще не входил к Русакову.

Лёк открыл дверь и остановился, прислонившись к косяку. Приезжие и Тэвлянкау сидели и пили чай за тем же столом, за которым сидел не один раз и Лёк.