Сергей Сергеев-Ценский - Пушки выдвигают (Преображение России - 5)

- Да ведь прапорщики запаса появились еще в русско-японскую войну, заметил Сыромолотов.

- Да, были и тогда, я сам тоже ведь прапорщик запаса, как и он, сказал Тольберг, кивнув на своего друга, а Людвиг продолжал, только кивнув головой:

- Вот что особенно важно: "Русская полевая артиллерия снабжена прекрасными орудиями, не только не уступающими образцовым французским и немецким орудиям, но во многих отношениях их превосходящими. Осадная артиллерия... имеется при каждой крупной боевой единице. Уроки прошлого не прошли даром. В будущей войне русской артиллерии никогда не придется жаловаться на недостаток снарядов! Артиллерия снабжена и большим комплектом и обеспечена правильно организованным подвозом снарядов..." Видите, как?

И Людвиг многозначительно переглянулся со своим другом, хотя Сыромолотову было уже ясно, что статья эта хорошо была известна Тольбергу. Однако для него самого в ней теперь, при чтении со стороны, действительно оказалось что-то новое и притом важное новое, что, быть может, он пробежал бы мельком, если бы сам взял в руки газетный лист, и, отвечая на вопрос, к нему обращенный, он сказал:

- Да, вот подите же...

А Людвиг продолжал, воодушевляясь чем дальше, тем больше:

- "Техника военно-инженерного дела за последнее время сильно развилась, и кто же не знает, что военно-автомобильная часть поставлена в России весьма высоко. Военный телеграф стал достоянием всех родов оружия. У самой маленькой части есть телефонная часть. Русская армия в изобилии снабжена прожекторами. Офицеры и солдаты показали себя мастерами в железнодорожном деле и могут обойтись без обычного железнодорожного персонала. Не забыто и воздухоплавание. В русской армии наибольшее значение придается аэропланам, а не дирижаблям. Тип аэропланов еще окончательно не решен, но кто же не знает о великолепных результатах аппаратов Сикорского, этих воздушных дредноутов русской армии? Русская армия явится, если бы обстоятельства к этому привели, не только громадной, но и хорошо обученной, хорошо вооруженной, снабженной всем, что дала новая техника военного дела".

- Чья статья это, вы сказали? - обратился Сыромолотов к Людвигу.

- Сухомлинова - военного министра.

- Военного министра, - ого!

- Ха-ха-ха! - развеселился Людвиг. - А тут дальше, представьте себе, есть такое место: "Русская армия, бывшая всегда победоносной, воевавшая обыкновенно на неприятельской территории, совершенно забудет понятие "оборона", которое так упорно прививали ей в течение предпоследнего периода нашей государственной жизни... Конечно, если какая-нибудь держава питает агрессивные замыслы против России, то наша боевая мощь ей неприятна, ибо никто уже не может теперь питать вожделений о какой бы то ни было части русской земли. "Si vis pacem, para bellum" - "Если хочешь мира, готовься к войне". Россия в полном единении со своим верховным вождем хочет мира, но она готова".

- И одни готовы и другие тоже готовы, - неожиданно для Сыромолотова заговорил старый Кун, - а кто лучше готов - вот в чем является вопрос.

- Позвольте, я не понял все-таки, против кого направлена эта статья? спросил одновременно и Людвига Куна, и его отца, и Тольберга художник.

- Как "против кого"? - удивился Людвиг. - Разумеется, против Австрии... Что удалось Японии в девятьсот пятом году, то, Австрия думает, может удаться и ей.

- Ну что вы, что вы! - заулыбался, как шутке, Сыромолотов. - Япония была очень далеко, Австрия у нас под руками. Да со времен японской войны так действительно много нового введено в нашей армии.

- А что, что именно введено нового? - так и вскинулся Людвиг Кун.

- Да ведь вот же вы сами сейчас читали, что нового.

- Ну, это, знаете, ведь общие фразы... Это официальная статья. А вы, может быть, от кого-нибудь слышали из военных, что введено нового, скажите. Этим очень интересуются в Берлине, туда и можно бы было написать в одну газету, а? Это большое бы имело значение: частным корреспондентам гораздо больше там дают веры, чем вот таким, официальным. Официальные лица, вы сами понимаете, разумеется, должны, обязаны так писать, за это они огромное жалованье получают, а как на самом деле, если посмотреть со стороны, а?

И Людвиг впился глазами в глаза Сыромолотова так назойливо, что тот даже отмахнулся от него рукой, сказав при этом:

- Помилуйте, что вы, откуда же я такие тонкости могу знать!

V

Как все отмежевавшиеся от других, чтобы они как можно меньше мешали делу, Сыромолотов начинал уже негодовать на себя за то, что остался обедать у Кунов. Поднимать настроение вином он вообще не привык, так как этот необходимый для него, как художника, подъем настроения обычно чувствовал всегда: ему не случалось забывать о том, что он художник. Между тем выпитое им у Кунов вино не обостряло его зрения, а туманило, а главное, то, что говорилось кругом, выпадало из круга обычных его интересов. Прилежным чтецом газет он никогда не был. На то, чтобы пробежать газету, он тратил не больше пяти минут в день, и менее всего могли интересовать его статьи каких бы то ни было министров.