Жан-Пьер Шаброль - Пушка 'Братство'

Постановлением того же министра регламентируется торговля кониной, санитарный контроль и убой. Он же устанавливает цену за килограмм конины: один франк сорок сантимов филейная часть, реберная часть, огузок, ссек, толстый край; все прочее по восемьдесят сантимов...

Простояв три часа в очереди, мама достала фунт супового мяса третьей категории -- говядины на пятнадцать cy, но, во всяком случае, не конины: Бальфис кониной не торгует.

Вчерa Бельвиль снова устроил шествие к Ратуме. Сотни людей выкрикивали под окнами правительства: "Да здравствует Коммунаl*

B пятницу около полудня Гамбетта с площади СенПьер на Монмартре поднялся на воздушном шаре, названном "Арман Барбес*. Правительство поручило ему "организовать народное ополчение в провиfiции".

-- Ловко придумали, чтобы от него избавиться. Если он, допустим, даже не сверзится в море, то уж, во всяком случае, не будет больше совать HOC в их грязнуib кухню в

Ратуше,-- сказал Пассалас, которому удалось устроиться в министерстве внутренних дел.

B прошлый вторник официально началось учение в школах, но многие учителя служат в Национальной гвардии. Так что в нашем тупике в первом классе буду преподавать я.

Многие, в том числе Марта, Пружинный Чуб, Филибер с Киской, и раныпе просили меня научить их читать, но без особого пыла. Hy a сейчас не отстают, с тех пор как узнали, что настоящий пушкарь должен уметь разбираться в приказах при наводке орудия. Так что почти все вечерa мы будем собираться в слесарной мастерской, обсуждать, как идет сбор денег. И каждое такое собрание будет начинаться и кончаться уроком грамоты, заучиванием букв.

B качество букваря не без удовольствия приспособил одно из официальных воззваний, высоко оцененных в предместье, a именно сообщение об отсрочке квартирной платы за октябрь. Начинается оно нижеследующими чудесными словами: "Дорогие сограждане, враr стоит под стенами столицы, и поэтому наш настоятельный долг -- избегать в самом городе всяких поводов к смуте, разладам и вражде между жителями Парижа...*

"Одно маленькое cy на большую пушкуb Хорошо-то хорошо, но вот на какую пушку? Еще не во всех задних дворax, не на всех лестницах Бельвиля известен наш почин. Если мы окрестим пушку еще до того, как она будет отлита, придадим ей заранее, так сказать, индивидуальность, то и сбор, несомненно, пойдет быстрее.

Вечером в слесарной мастерской мы оидели и перебирали десятки всевозможных названий. B прежние времена орудия часто нарекали различными именами. B наполеоновской армии, к примеру, некоторые пушки называли "Мститель", "Унтер", "Громогласная", другие были окрещены в память родных мест: "Туринка", "Беррийка", или же им давали нежные прозвища: "КрасоткаЖанна", "Черноокая Анриетта". И мы тоже подыскивали название своей пушке исходя из тех же соображений: "Гром Дозорного", "Ревун из Тупика", "Социальная", "3овголытьбы", но ни одно не казалось нам достаточно выразительным и достаточно точным для нашей артиллерии.

Мы окликнули Предка, который шел куда-то вместе с Пальятти. Старик не торопясь вытащил из кармана трубку--этодавало ему время поразмыслить над вашим вопросом. Ведь трубку сначала надо прочистить, потом набить, раскурить, затянуться...

-- Пушка "Братство".

И сразу же мы поняли, вот оно, прекрасное имя! И только из угла, где стоял Мариаль, вошедший за минуту до Предка, раздалось хихиканье.

-- И вы посмеете назвать "Братством" орудие, сеющее смерть?

-- Да, посмеем.

-- Странный способ доказывать братские чувства с помощью раскаленных ядер.

Предок не спеша вытянул из кучи подделанного под старину оружия тяжелый средневековый меч, потряс им над головой слесаря с удивительной для своего возраста силой.

-- Вот сейчас ты вправе говорить, что меч есть зло. Hy a если ты его сжимаешь в руке и на тебя накидывается стая волков, тебе он небось хорошим покажется. "Свобода, Равенство, Вратство" -- вот они, три слова, заменившие: "Потому что так мне угодно". A каким образом произошла эта замена? С помощью пушечных выстрелов.

Спор продолжался еще некотороe время, но разве это настоящий спор?

Поезд, развозящий по Парижу всего за пятьдесят сантимов подвыпивших зевак, желающих полюбоваться укреплениями, просвистел где-то над нашими головами, прежде чем нырнуть в тоннель Bepa-Kpyc. Дядюшка Бенуа и Мариаль ласково поглядывали друг на друга, каждый бросал два-три веских слова, не более, как и положено paссудительным людям, знающим, где надо остановиться в споре.