Жан-Пьер Шаброль - Пушка 'Братство'

-- Теленка, козленка, ягненка -- сколько угодно, a вот лошадку не мог бы, ничего не поделаешь...-- твердит свое Чесноков.

-- Да ну тебя, казак! A мы, голытьба, вполне можем конину кушать, будто и так мало дерьма жрем.

Феррье комментирует вчерашнюю манифестацию, устроенную перед Ратушей. (x x x

Конечно, неслишком-то яподхожу под категорию "заморыша", я еще не полностью утратил свою деревенскую комплекцию, но y трибуны меня окружат Шарле-горбун, Бастико, Дезире, вид y него действительно болезнеиный, и трое Родюков -- двое с синеватыми черепушками и один со вшивой шевелюрой.

Я так долго корпел над своей речыо, что прочитал ee нашей компании только в последнюю минуту. Юные слушатели встретили ee без особого ликования. По правде сказать, они ни черта не поняли. И поэтому заявили, что написано слишком красиво. Марта посмотрела на меня с огорченным видом.

-- Знаешь, Флоран, твоя писанина до того закручена, что только разным там ученым вроде тебя может понравиться, a в клубе было бы лучше, чтобы кто-нибудь вроде меня говорил.

-- Ты что же, подготовила речь?

-- Еще чего!

Ничтоже сумняшеся Марта поднялась на трибуну и недолго думая произнесла примерно такую речь:

-- Граждане!

Никому не весело с протянутой рукой ходить,-- я-то знаю,--даже когда собираешь на пушку, и это понятно! У людей свои заботы: мужчины днем на работе, вечером в карауле, их супружницы в очередях стоят, не говоря уже о том, что надо малышам зады подтирать. Ладно, раз нам одним нечеro делать, мы и займемся этим, как-нибудь потрясем мошну для нашей пушечки. Ведь дело это стоящее. Никто y вас золота не просит, всего одно cyl Только одно маленькое бронзовое cy! Если каждый даст всего

по одному cy, Бельвиль не одну, a две пушки купить сможет!

И последнее, что я хочу вам сказать, a то нечестно получится, положитесь на нас, мы в лепешку расшибемся, a пушка y нас будет. Только уж если мы ee купим, она будет наша! Будет одной пушечкой больше, чтобы по пруссакам стрелять. Ho стрелять-то будем мыl И когда пруссаков не будет, пушка все равно останется в нашем тупике, ee не тронь! Это частная собственность!

Все! Играй, горнист... a денежки кладите сюда!

A ну, граждане, маленькое cy на большую пушку, разрази меня гром!

B тот вечер в "Фоли" собралось примерно три тысячи человек. Четыре тысячи триста пятьдесят шесть cy, двадцать одно кило и сколько-то там граммов.

Воскресенье, 9 октября.

"Всего пятьдесят сантимов от вокзала Сен-Лазар, через Отей, Пуэн-дю-Жур, без пересадки вокруг Парижа на империале железнодорожных вагонов, с видом на фортификации".

После Шароны поезд с зеваками исчезает y Пэр-Лашез и Бютт-Шомона. Проходит под нами, под нашими ноrами.

Maродеры беспрепятственно пересекают пояс укреплений. Приносят врагу парижские газеты в обмен на сигары и ветчину.

Нынче ночыо мы, взобравшись на крышу виллы, наблюдали за первой пробой "электрического маяка", установленноro на Монмартре, на верхнем этаже "Мулен де ла Галетт*; пучок лучей может обшаривать заросли на расстоянии трех тысяч трехсот метров.

Дождь сегодня утром не испугал зевак. Целыми семьями они вышагивают по Гран-Рю, нагрузившись мешками со съестными припасами, которые раскушают по-семейному где-нибудь повыше, между укреплениями и фортами. Разглядывая сверхy пруссаков, они будут наслаждаться угрями по пятнадцати франков штука, цыплятами по четырнадцать франков за штуку и салатом из зеленых бобов ценою один франк пятьдесят сантимов за килограмм. Небо тоже за них: дождь перестал вовремя, так что они могут лакомиться, сидя прямо на земле.

Сегодня ночью исчезла еще одна корова. Господин Бальфис потихоньку, пока тупик спит, уводит их одну за другой. Никто не осмеливается спросить мясника -- куда он их уводит и что с ними делает. Никто ничеro не знает, ни я, подчищающий за коровами навоз, ни госпожа Фалль, которая прибирает мясную лавку, ни даже Пружинный Чуб, поддерживающий тайные, но вполне определенные отношения с мясниковой дочкой Ортанс.

-- Неужто вы воображаете, что он посвящает в свои дела дочку? -- ворчит сын позументщицы.-- Знаете, какие они все там скрытники!

-- Надо бы ночыо засаду устроить и проследить за ним,-- предлагает Торопыга.

-- Лучше бы всего этой ночью.

И я прочел им вслух извещение продовольственной комиссии, которое только что расклеили на стенах: "Начиная с понедельника 10 октября мясо будет распределяться между округами следующим образом: государство, представленное министерством торговли, постановило ежедневно забивать на трех парижских бойнях определенное количество скота, мясо которого будет ежедневно продаваться населению, другими словами, будет забиваться от четырехсот пятидесяти до пятисот быков и коров и от трех до четырех тысяч овец и баранов*.