Анна Романова - Петр Первый. Император Всероссийский

– Как она? – спросила императрица у молчащего Петра, отложила гребень и, не дождавшись ответа, подошла к царю.

– Господи, за что ж несчастье-то такое? – прошептала Екатерина и обняла супруга, который словно обмер, почувствовав знакомый запах и ощутив родное тепло. Обняв жену в ответ, царь зарылся лицом в копну ее густых волос и заплакал. Это ему наказание за грехи его тяжкие, за гордость и тщеславие нелюдское… Хотел Апраксина наказать – и наказал же ведь. Графа нашли только к утру: набегавшийся конь вернулся в стойло, волоча за собой изувеченное тело красавца, посмевшего положить глаз на его фаворитку. Однако какой ценой далась Петру эта месть?! Его ребенок мертв, Мария находится при смерти и никого не узнает, Меншиков трясется за свою жизнь – боится, что накажет его государь лишь за то, что показал ему коня этого проклятого.

– Только ты мне сочувствуешь, – всхлипнул Петр в плечо Екатерины, которая гладила его по голове, как дитя малое.

– Не печалься, любимый, – императрица отстранилась от царя и заглянула ему в лицо. – Мария – девка сильная, выживет и еще не одного сына тебе родит.

Петр снова подивился магической силе голоса Екатерины: в очередной раз она успокоила его, просто произнеся несколько слов. В ту ночь царь остался у жены, не решившись вернуться к больной любовнице.

Мария пришла в себя только спустя несколько дней тяжелого лихорадочного бреда. Узнав, что она потеряла ребенка, девушка лишь отвернулась к стене. В этот момент она ненавидела Петра, который привез ее сюда против ее воли, желая наказать за флирт с Апраксиным, и подбил ничего не подозревающего графа объездить этого дьявольского коня…

– Как ты, майн херц? – Петр осторожно прикоснулся к напряженной спине Марии и внутренне содрогнулся: за эти страшные дни девушка исхудала так, что можно было прощупать каждый позвонок, каждое хрупкое ребрышко. Внезапно доселе молчащая Мария резко повернулась лицом к царю, и он поразился ее глазам, горящим на бледном худом лице.

– Я хочу видеть графа Апраксина! – капризным тоном сказала фаворитка, задрожав нижней губой и подбородком. Почему-то ей казалось, что отвага и уверенность, волнами исходившие от него, позволят ей почувствовать себя лучше в этом душном особняке, где Меншиков и Екатерина сплели свою паутину, как огромные пауки, таящиеся в самых темных углах.

– Позовите же графа! – потребовала Мария, видя, что Петр будто оцепенел. Сейчас она не боялась ни гнева царя, ни его ревности, ни его безумия, – ей было все равно. Девушка собиралась вернуться в Петербург, принять ухаживания Апраксина и покинуть царский дворец. Отныне она будет жить в любви и обожании, а не бояться за свою жизнь. Мария видела, что Петр готов исполнить любое ее пожелание, – столь явно его лицо выражало чувство вины. Однако вместо того, чтобы велеть позвать Апраксина, Петр отодвинулся от любовницы, требовательно взиравшей на него, и отвернулся к окну.

– Граф мертв, – глухо проговорил царь. – Скакун понес его и разбил об камни…

Марии показалось, что в комнате обрушился потолок. Вечно неунывающий, страстный, молодой и полный жизни Апраксин… мертв? Он больше никогда не прижмется губами к ее пальцам, больше никогда не скажет о том, как она прекрасна, больше никогда не будет клясться ей в любви?

– Я не верю вам… – вырвался у девушки сдавленный стон. – Вы врете, вы все врете, он не может быть мертв!

Мария уткнулась в подушку и отчаянно зарыдала. Теперь у нее не осталось ничего – ни ребенка, ни блестящего будущего, ни влюбленного в нее графа… ничего.

Петр, получивший вожделенное доказательство того, что Меншиков не соврал ему, молча поднялся и покинул комнату. Он принял решение.

Через два дня царь, фаворитка, императрица и князь вернулись в Петербург. Дарья осталась в усадьбе, продолжать ее благоустройство и готовиться к свадьбе. Меншиков тайно торжествовал: похоже, Петр не винил его за произошедшее, а напротив, был благодарен за то, что с помощью князя смог избежать очередных рогов.

Екатерина победно улыбалась. Петр старался не подходить к Марии, словно смерть ребенка разорвала невидимые узы, доселе связывавшие их. Мария же не думала ни о чем, погрузившись в темную пучину безучастной печали и еще не знала о том, что царь по возвращении выдаст ее замуж за своего денщика, Александра Румянцева.

По прибытию во дворец состоялись торжественные похороны графа Апраксина, после которых царь объявил, что графиня Мария Матвеева станет женой одного из его верноподданных. Узнав об этом, бывшая фаворитка только передернула плечами и зябко закуталась в пуховый платок. После отъезда из имения Меншикова она стала апатичной и безмолвной, ничто не могло ее порадовать, а дворец словно опустел без ее надоедливого ухажера.