В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Да, степь жила по своим законам, и такой умудренный военным и дипломатическим опытом политик, как Субэдэй, понимал, отправляя посольство, что движущееся против них войско не остановить никакими заклинаниями, а смерть (убийство) послов, как и трагическая участь их предшественников, казненных когда-то хорезмшахом, была ему на руку. Это был повод, обеляющий не только жестокость, проявленную монголами на Калке, но и будущий погром Руси и Центральной Европы. Тем не менее Субэдэй послал вторично своих представителей в русско-половецкий стан, когда те и другие остановились на Днепре, не доходя до Олешья [69] Где-то на берегу р. Рось. См.: Греков И. В., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории: Русские земли в XIII–XIV веках. М.: Мол. гвардия, 1988. С. 47. . «И прислали татары вторично послов, говоря: „Если вы послушались половцев, послов наших перебили и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и пусть рассудит нас бог“» [41, с. 155]. Не правда ли, в этой короткой фразе, придуманной Субэдэем, было столько гордости и уверенности в своих силах, что, наверное, это возымело действие на спесивых послоубийц, так как нынешних монгольских посланников «князья отпустили» [41, с. 155].

У острова Хортица все русско-половецкое воинство соединилось. «И съехалось туте ними все кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных мест жители… Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы каждый со своим князем пришли на конях» [41, с. 259]. Часть галицкой дружины пришла к Хортице, спустившись по Днестру на тысяче лодей, прошедши море и поднявшись по Днепру до порогов. «И когда переходили Днепр вброд, от множества людей не видно было воды» [41, с. 259].

Огромные массы войск, переправляющиеся через Днепр, не могли не вызвать у Субэдэя и Джэбэ определенного опасения за исход предстоящего сражения. Силы, как всегда, были не равны. Против 20–25 тысяч воинов, имеющихся в распоряжении монгольских полководцев, выступило от 50 до 60 тысяч объединенных русско-половецких ратей. Когда речь идет о численности монголов, у читателя может возникнуть вопрос, связанный с как будто неизменным количеством всадников, имеющихся в распоряжении Субэдэя. С таким кошуном он и Джэбэ охотились на хорезмшаха, промчались по Закавказью и здесь, в Северном Причерноземье, опять фигурирует та же цифра, которую, кстати, не отвергает ни один ученый. Ответ прост: монголы пополняли свои войска за счет новых рекрутом. Нельзя не отметить, что потери собственно монголов (прибывших с Субэдэем из Коренного юрта) с каждым сражением увеличивались, а следовательно, войско завоевателей было достаточно разбавлено вставшими под знамена Чингисхана туркменами, курдами, огузами, канглами, кипчаками, бродниками, что однако не сказывалось на его качестве, поскольку нарушать сверхжесткие законы, по которым жила орда, после нескольких показательных казней перед строем желающих не находилось. И наконец, изначально само войско, ведомое Субэдэем и Джэбэ, состояло из отборных воинов, которым был неведом страх смерти, которые владели всеми видами имеющегося в арсенале кавалериста вооружения, которые были связаны круговой порукой. Каждый монгольский воин понимал, что «без взаимовыручки они обречены на гибель» и был уверен, «что боевой товарищ… не бросит» [5, с. 418]. История сохранила нам имена нескольких спутников Субэдэя и Джэбэ по Великому рейду. Это Гемябек-багатур, тысячник, командир авангарда, «Нюрге-батур, монгол из татарского рода… Аймаур, из рода канглы…

Чингтур, монгол…» [12, с. 243–244, 246]. «Хэсымайли-Исманл… человек из гузов западного края», о котором сам Чингисхан сказал: «…и хоть его тело маленькое, зато слава весьма большая», ведь именно Исмаил в 1217–1218 годах, ведомый Джэбэ, «…атаковал найманов… и обезглавил их господина Кучлук[-хана]» [6, с. 520–522]. Последние четверо из этого списка были удостоены упоминания в «Юань Ши». В Тверской летописи сохранились сведения о монгольских военачальниках Чигирхане и Тешухане [41, с. 159]. Именно они, по мнению летописца, обманом вынудили сдаться Великого князя Киевского Мстислава.

А где же русские богатыри, о которых поют былины? Они не успели к началу боев и прибыли в момент апофеоза величайшего сражения XIII века. Но князья, переправлявшиеся через Днепр, о них и не вспоминали, а может, и радовались, что не прибыло помощи от Великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича, с которым пришлось бы делиться добычей и славой. Войска хватило, но какого войска? «Ушли в прошлое витязи, бросающиеся в сокрушительные атаки под Бердаа и Доростолом, а вслед за ними провалились в небытие дисциплинированные ратники Владимира Мономаха. Через столетие после кончины объединителя Русской земли наступил распад, а боеспособность русских воинов заметно снизилась. Армии стали в 5 раз многочисленнее, но встречи с противником показали их слабость. И причина была не в рядовых, а в полководцах» [5, с. 465]. У монголов все было наоборот. Сопоставляя вышесказанное, Субэдэй и Джэбэ оказались в том же положении, что и Святослав в Доростоле, с разницей лишь в том, что последний мог укрыться, как он и сделал, за крепостными стенами, а Субэдэй за спиной таких стен не имел, была лишь Великая степь до Алтая, но и отступать до тех пределов он не намеревался.