С большой экономией приходилось пользоваться медикаментами, и не редко взамен ваты служила при перевязке ран обыкновенная крестьянская пакля. О питании, а тем более о диэте, говорить разве можно! Большею частью все ели только «галушки» (кусочки теста, сваренные в воде), а другое что-нибудь кушали, как шутливо говорили больные, только «наизусть» да «во сне». Если к этому прибавить все прелести таежной жизни, сырость, дожди, опасность быть обнаруженными белыми, то можно себе представить, какая это была нервная и трудная работа.
Нельзя обойти молчанием работу и заслуги перед рабочим классом и революцией не отмеченных нигде и никакими наградами красных сестер милосердия Нади Буториной и Лены Сетианц-Сети. Последняя пришла в партизанский отряд вместе с мужем и прелестной 3-летней дочкой; здесь она отдала все силы на служение пролетарской революции, а муж ее был арестован американцами на Сучанских рудниках и расстрелян. Таким же добрым словом нужно помянуть и Мотю, учительницу дер. Ново-Москвы (фамилия ее, к величайшему сожалению, нами забыта). Эти три женщины шли в бой и в тайгу на голод и тяжкий, никем и ничем не оплачиваемый труд, не имея чаще всего даже куска хлеба. На такой подвиг ринулся со всей преданностью революции и борьбе за советы не один десяток русских женщин-крестьянок и жен рабочих. Пусть же память благодарных партизан и сознание выполненного в лихую годину долга в борьбе за светлое будущее, за коммунизм, будет всем им наградой за совершенные подвиги…

Группа б. сучанских партизан. Среди них Чередников П. М., Соскин М. и Ек. Ив. Слепцова.
Непростительным упущением было бы с нашей стороны, если бы мы хоть в кратких словах не сказали об отношении крестьянской женщины к вооруженной борьбе. Нам лично известен случай, когда мать-старушка, провожая сына с отрядом на засаду против белых, заклинала его драться не боясь смерти: «Если ты будешь партизаном хуже других, побоишься этих извергов, я прокляну тебя. Не сын ты будешь мне». Эти слова так крепко врезались в сознание знавших про этот случай партизан, что были приняты каждым как наказ и для себя. Это была старушка Ошиток из Фроловки. А с какой неподдельной искренностью поила и кормила она десятки бойцов ежедневно! А разве можно забыть такую живую, энергичную, веселую Таню Тринцукову (Медушевскую по мужу, который погиб в 1918 г. на спасском фронте)? Это она напечет, бывало, пару ведер пирожков и калачей и на коромысле через плечо несет к нам в сопки, где мы укрывались и откуда писали агитационные прокламации к колчаковскмм солдатам, которые вручала им она же. А сколько она шила, стирала на партизан…
А вот сельская учительница Екатерина Ивановна Слепцова. С первых дней партизанства она идет вместе с мужем в отряд. Вскоре она арестована. Допросы, издевательства и затем поднадзорное пребывание, во Владивостоке. Бежит оттуда снова в сопки Сучана и здесь среди партизан остается до тех пор, пока у нее не родилась дочь Пролетария (это было уже после нашего поражения).
Или Тамара Головнина, агитатор-организатор партотряда. Она была арестована на Первой Речке. Далее тюрьма, суд, 101-я статья, смертный приговор… Побег на обратном пути из суда в тюрьму и опять сопки и битвы.
Это целая вереница славных имен.
Такие бодрые и смелые женщины не теряли присутствия духа и в дни постигших нас невзгод. У них находились теплые слова бодрости и искреннее, только женщинам присущее, заботливое отношение к партизанам. А это вливало новые силы, усиливало рвение к борьбе и самоотверженность.
Кулаки открыто идут на службу к белогвардейцам. — Баптисты к попы — агенты интервентов и контр-разведок.
Прослойка кулацких элементов в приморской деревне в некоторых районах довольно значительна по своей численности. Эти элементы умели хитро вести себя: они, как говорится, имели «лисий хвост и волчью пасть» — тактика, позволявшая им окрашиваться иногда в защитный цвет. Когда движение наше принимало широкий размах и нагоняло «страх врагам», тогда кулачье готово было «разбиться в лепешку», лебезило перед влиятельными лицами, старалось оказать гостеприимство, показать себя «своими». Но когда времена изменились, когда наступила полоса реакции и нагайка стала синонимом власти, они выпустили спрятанные когти и зубы и показали все свое хищническое нутро. Таковы были, например, в Сергеевке Петр Козлов и его сын Антон или в Казанке Никита Симонов и Гришка Ковалев, прозванный Распутиным за слабость к «прекрасному полу». Это всё крупные кулаки-торговцы. А вот «подвиг» двух кулаков. Некие Пика из Екатериновки и Лавриненко из Владимиро-Александровки, обиженные реквизицией у них лошадей, отправились во Владивосток и здесь, прикинувшись бедными крестьянами, одевшись в рубище, в лаптях, явились со своими женами в американский штаб экспедиционных войск, пали в ноги генералам и «били челом», якобы посланные от сучанских крестьян с просьбой оказать милость — послать свои войска на Сучан и разогнать бандитов-большевиков, которые-де под угрозой оружия грабят бедных крестьян, забирают сыновей в партизанские отряды и т. д. Эта проделка была разоблачена работавшими в областной земской управе нашими товарищами.
Читать дальше