Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Но люди пришли не только оплакивать смерть Великого. Они хотели узнать имя того, кто унаследует по указанию бога Ицамна пурпурную мантию Верховного правителя и жреца.

Жрецы — члены Высшего совета непререкаемых уже готовились к страшному обряду обращения к Ицамна. Они нашли юношу, чистого телом и душой. Завтра с первыми лучами солнца его положат на жертвенный камень-алтарь, и тот из жрецов, кто вырвет из рассеченной груди трепещущее сердце, познает волю Ицамна и назовет народу священного Города белых камней имя наследника Великого.

При иных обстоятельствах каждый из жрецов не без радости взял бы в руки жертвенный нож из блестящего обсидиана, но завтра… Завтра обладатель ножа может назвать любое имя, но только не свое. Так гласит священный закон, и его никто не осмелился нарушать, кроме… Великого. Нужно действительно быть великим, чтобы, как он, полтора к'атуна назад, вырвав из жертвы еще живое сердце, назвать наследником умершего правителя… самого себя!

Да, в то мгновение Великий был страшен: в первых лучах восходящего солнца он стоял на вершине Пирамиды воохов, обагренный кровью юноши, принесенного в жертву, и громовым голосом повторял свое имя. Оно летело над священным городом, над его храмами и дворцами, над улицами и площадями, над толпами народа, пришедшего узнать имя своего нового правителя!..

Жрецы, среди которых был сын умершего правителя священного Города белых камней (все знали, что по неписаным законам трон правителя и Верховного жреца должен был принадлежать ему), оцепенели, когда поняли случившееся. Но ни один не выдал своего изумления или негодования. Они понимали главное: своей непокорностью решению Ицамна, произнесенному устами жреца, принесшего ему жертву, можно лишь подорвать веру народа в то, что было в их руках могучей силой, — слепую веру в непогрешимость обрядов и повелений богов! А потом, кто знает, может быть, действительно сам Ицамна решил вмешаться в судьбу священного Города белых камней и отдал правление страной молодому жрецу, только что удостоенному чести стать членом Высшего совета непререкаемых?

Лишь Великий мог осмелиться на такое, но даже он не пошел бы против решения Ицамна, произнесенного с жертвенного алтаря Пирамиды воохов.

Великий прожил три к'атуна, но не оставил наследника. Вот почему каждый из членов Высшего совета непререкаемых мог рассчитывать на пурпурную мантию. Но прежде чем выбрать нового правителя, жрецам предстояло выполнить последнюю волю Великого.

Три туна назад Великий приказал расширить и надстроить Пирамиду воохов в честь великой военной победы над народом Пернатого змея. В Город белых камней согнали тысячи крестьян, и работа закипела. Днем пирамида была похожа на муравьиную гору, однако лишь члены совета знали, что работа продолжалась и ночью: Великий решил построить себе гробницу внутри главной пирамиды священного Города белых камней.

Когда склеп был закончен и в нем установили огромный каменный саркофаг, проем в пирамиде заделали, а мастеров и рабов, тайно по ночам строивших гробницу Великого, в ту же ночь перебили. Теперь только старшие жрецы знали о склепе и лестнице, которая проходила внутри пирамиды и соединяла склеп с храмом. Но даже тот, кто случайно попал бы в храм, не догадался о лестнице: вход в нее закрывала огромная каменная плита с двойным рядом небольших, заложенных камушками дырочек. С их помощью плита легко подымалась. Впрочем, случайно в храм никто не попадал, а тот, кого приводили сюда, чтобы отправить к богам с жертвенного алтаря, если бы и догадался о лестнице, ничего не смог бы рассказать людям; боги же сами знали о лестнице…

Жалобно стонут тростниковые флейты, трубы-раковины и свистки, выточенные из оленьих костей. Тревожно и печально охают под ударами ладоней музыкантов панцири черепах. В такт им унылыми низкими звуками отвечают барабаны, сделанные из полых стволов деревьев.

По обеим сторонам главной лестницы Пирамиды воохов застыли младшие жрецы с огромными факелами в руках. Медленно, чуть-чуть задерживаясь на каждой ступени, похоронная процессия поднимается на пирамиду, окруженную со всех сторон толпами скорбящего народа.