Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Е. Джанумова пишет, что Распутин мог пить много, не пьянея, однако более многочисленными являются свидетельства, согласно которым он быстро пьянел, доходя зачастую до такого состояния, что ему не советовали в таком виде ехать в Царское Село, дабы не «испортить все дела». Близкие чувствовали, что с Григорием творится неладное, и сетовали: «Что-то наш старец избаловался».

Весной 1915 года в поведении Распутина произошел очередной «обвал». На какое-то время он практически перестал сообразовывать свои поступки с ситуацией и реакцией окружающих, требуя от последних любви и признания «явочным порядком» – так, как будто все они заведомо являлись его поклонниками.

25 марта «старец» приехал на пять дней в Москву, чтобы, как он сам формулировал, помолиться в Кремле на могиле героя Смутного времени патриарха Гермогена. Как проходила молитва утром 26-го числа – неизвестно. Зато о вечернем посещении Распутиным ресторана «Яр» вскоре заговорила не только Москва, но и вся Россия.

В 11 часов вечера Григорий Распутин прибыл в «Яр» вместе со своей поклонницей Анной Ивановной Решетниковой (дочерью вдовы потомственного почетного гражданина Анисьи Ивановны Решетниковой), сотрудником московских и петроградских газет Николаем Никитичем Соедовым и неустановленной молодой женщиной. Позднее к ним присоединился потомственный почетный гражданин Семен Лазаревич Кугульский. Компания была уже навеселе.

Ужин начался около полуночи. Пили много. Балалаечники исполняли национальные мотивы. Сильно разгоряченный Распутин принялся рассказывать о своих похождениях в Петрограде, называя фамилии покоренных им женщин, «раздевая их одну за другой, сообщая о каждой какую-нибудь интимную подробность».

Вслед за оркестром балалаечников появился цыганский хор, который исполнил несколько песен и протанцевал матчиш и кекуок. В ответ Распутин выплясал «русскую», после чего, решив, вероятно, что произведенное им на публику впечатление весьма благоприятно, принялся откровенничать с певичками: «Этот кафтан подарила мне „старуха“ (так называл Распутин Александру Федоровну), она его и сшила» 192. «Я делаю с ней все, что хочу» 193, – прибавил он, вероятно неожиданно для самого себя, и тряхнул бородой: «Эх, что бы „сама“ сказала, если бы меня сейчас здесь увидела» 194.

Начав с демонстрации царицына жилета, Распутин кончил тем, что «в своей оригинальной рубашке, сапожках он закружился вокруг одного места… Отдыхая немного временами на кресле, Распутин шептал: „Хорошо, миляги! Отлично! Душа с Богом беседует!..“ А потом Гриша заинтересовался смазливыми хористками» 195и «сделал непристойный жест» 196. Не удовлетворившись жестом, он «обнажил половые органы и в таком виде продолжал вести беседу с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки с надписями вроде: „люби бескорыстно“. «Записывал своими страшными каракулями их адреса. Обещал каждой небесную благодать» 197.

Хористки, к удивлению Распутина, повели себя «неласково». Тогда раздосадованный Григорий заявил, что «он всегда так держит себя пред женщинами, и продолжал сидеть в том же виде». Почувствовав все же, что на бескорыстную любовь в этот раз рассчитывать не приходится, Распутин вручил некоторым из певичек по 10–15 рублей, взяв деньги у одной из спутниц, оплатившей и прочие расходы по «Яру». Дамы деньги приняли. Около двух часов ночи компания разъехалась. Распутин вышел последним, бранясь, рыгая и пошатываясь…

Присутствовавшие настаивали на составлении протокола. Однако приехавший градоначальник (начальник городской полиции) А. А. Адрианов стал успокаивать хор и уговаривал собравшихся замять дело, дабы не раздражать царскую семью. Сам он, однако, через некоторое время решил добиться личной аудиенции и рассказать все Николаю, но был, в свою очередь, остановлен дворцовым комендантом В. Н. Воейковым. Тогда А. А. Адрианов обратился к ярому врагу Распутина генералу В. Ф. Джунковскому, пользовавшемуся на правах товарища министра внутренних дел возможностью непосредственного доклада государю.

Существует и другая версия, которую излагает, не ссылаясь на источники, А. Н. Боханов. Якобы В. Ф. Джунковский, прослышавший о кутеже в «Яре», потребовал от московского градоначальника А. А. Адрианова сделать ему подробное донесение. Тот прибыл в Петроград и предстал перед заместителем министра лично, так как не решился изложить письменно излишне скандальную историю. И, лишь получив соответствующее конкретное задание, А. А. Адрианов составил требуемый текст, хотя и не сразу.