Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Однако между обоими текстами есть и существенные расхождения. Фактологической основой «Дневника Вырубовой» в значительной мере (хотя далеко не во всем) явились сведения, содержащиеся в семитомном «Падении царского режима» и в трехтомной переписке Николая II и Александры Федоровны 4, а также ряде других публикаций послереволюционных лет.

В «Дневнике» же Распутина – значительно больше историй, не имеющих подтверждения в документальных публикациях.

При этом упоминаются фамилии, а также события, с ними связанные, которые, в принципе, могут быть проверены по другим источникам. Если все это – выдумки фальсификаторов, то чересчур смелые и заведомо рискованные.

В «Дневнике Распутина» отсутствуют некоторые из наименее правдоподобных сюжетных линий «Дневника Вырубовой» – касающиеся, например, сексуально-садистских наклонностей Николая II, его любовных отношений с Вырубовой, истории убийства императором в припадке гнева некоего «Петруши» и др. Следует также учесть, что, в отличие от «Дневника Вырубовой», разительно контрастирующего по стилю с подлинными записками А. А. Вырубовой (стиль автора «Дневника Вырубовой» во многих местах скорее напоминает брутально-образную речь Г. Е. Распутина, нежели фрейлины Ее Величества), «Дневник Распутина» вполне соответствует речевой стилистике «старца», известной по другим источникам, а также практически ни в чем не противоречит его психологическому облику.

Однако даже если исходить из того, что данный документ – «апокриф», это не означает, что содержащаяся в нем информация не имеет под собой достоверной исторической канвы. Как уже отмечалось, создавая «Дневник Вырубовой», его авторы старались использовать принцип фактологической достоверности. Логично предположить, что в таком же ключе изготовлялся и «Дневник Распутина» (если, конечно, он и вправду подделка). А это значит – многим содержащимся в нем уникальным сюжетам, в том числе кажущимся на первый взгляд сомнительными, – были документальные подтверждения, впоследствии утраченные (либо пока не найденные).

Последнее вполне можно допустить, если вспомнить, что один из возможных сочинителей «Дневника Распутина» П. Е. Щеголев (его, наряду с писателем А. Н. Толстым, называют одним из создателей фальшивого «Дневника Вырубовой», хотя прямых свидетельств этому нет) входил в состав Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК) Временного правительства и имел возможность ознакомиться со всеми ее материалами, в том числе теми, которые оказались позднее утрачены. Многое было утеряно безвозвратно – исчезла, к примеру, «тетрадь № 1» Вырубовой, которую ей предъявили на допросе 7. Известны случаи, когда некоторые архивисты намеренно уничтожали документы, в том числе компрометировавшие царскую семью.

Одним словом, содержание «Дневника Распутина» в основном представляет собой не аляповатую мозаику из небылиц, «взятых с потолка», но информацию, спаянную в весьма правдоподобное историко-психологическое целое.

Так, например, Распутин говорит: «…такие, у которых так кровь бьет… очень они люди нервные, тревожные… и штобы кровь унять, надо их успокоить. А это я умел…» Однако в те годы, когда на свет появился «Дневник Распутина», медицина лишь подходила к пониманию того факта, что течение гемофилии напрямую связано с психическим состоянием больного. В то же время сам Распутин, регулярно общавшийся с цесаревичем Алексеем, разумеется, не мог не установить интуитивным путем эту закономерность. Таким образом, либо перед нами – фрагменты подлинных надиктовок «старца», либо текст, написанный людьми, осведомленными об этих распутинских наблюдениях в пересказе хорошо знавших его лиц.

Весьма близкой к истине – и идущей вразрез с бульварными домыслами, широко захватившими общественное воображение тех лет, – выглядит предлагаемая «Дневником Распутина» версия отношений «старца» с Александрой Федоровной. Предстающий со страниц «Дневника» Григорий категорически отметает подозрения в своей плотской связи с императрицей: «Ну хотя бы, безмозглые, додумались до такой простой вещи, что ежели мне нужна баба для… то возьму снизу, там свежее и слаще, и страху нет… вверху ничего не беру, а только даю… А когда подхожу к дверям детей Мамы, то, поистинно говорю, в мыслях и помышлениях: „Сохрани и Спаси их!, ибо слепенькие и жаждущие!“ Им несу только слово душевное, ибо они озябли… от одиночества и обмана…» Стоит отметить, что данный отрывок близко перекликается с рассуждениями Распутина, которые приводит в своих воспоминаниях хорошо его знавшая писательница В. А. Жуковская: «Вон которые ерники брешут, што я с царицей живу, а того, лешии, не знают, што ласки-то много поболе этого есть (он сделал жест); „Да ты сама хошь поразмысли про царицу?.. На черта ей мой … !“» 5. Остается лишь добавить, что мемуары Жуковской впервые были опубликованы лишь в 1992 году.