Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Упомянутый выше О. А. Шишкин также не чужд версии о «женском следе». Ссылаясь на позднейшие показания крестьянина Орловской губернии, 56-летнего официанта 99-1 лавки «Ленсельспрома» Федора Семеновича Житкова, который якобы прислуживал в ту роковую ночь в особняке Юсупова, Шишкин делает вывод о том, что Ирина не только была в этот момент в доме, но и до этого уже была знакома с Распутиным 379. Правда, рассказал об этом Федор Житков следователям ОГПУ лишь 6 марта 1931 года, когда проходил свидетелем по делу, связанному с арестом группы бывших офицеров царской армии, проходивших по печально знаменитой статье 58 УК РСФСР 380. В этих показаниях есть свидетельство того, что Пуришкевич, «вырвав револьвер у Юсупова, побежал на лестницу, после чего я слышал выстрелы, а потом зов князя Дмитрия Павловича меня, чтобы помочь, на что я сразу же побежал и увидел Распутина, лежащего на площадке лестницы, а под аркой двора стояла машина». Как нетрудно понять, достоверность такого рода показания, как и любого другого, полученного в чекистских застенках, мягко говоря, не выглядит стопроцентной.

Радзинский – пытающийся построить всю драматургию убийства «старца» на роковых страстях, помимо истории с антично суровой дамской местью за поруганную честь семьи, – предлагает также маньеристски изломанную гомоэротическую линию сюжета. Прежде всего Радзинский обращает внимание на тот факт, что Распутин никогда не употреблял сладкое, в силу чего «не мог есть сладких пирожных – это очередная выдумка»: «Он только выпил раствор яда в вине, который оказался слишком слабым. Историю про пирожные Феликс придумал потом, составляя версию о дьяволе, которого героически уничтожали обычные люди… Но что же тогда происходило в комнате, где Распутин провел „больше двух часов“, как пишет Юсупов, или даже „около 3 часов“, как запишет в дневнике дотошный историк – великий князь Николай Михайлович? И почему он забыл о цели своего приезда? Не лучше ли сказать – забылся ? <���…> Вряд ли только пением романсов Феликс мог заставить Распутина забыть о вожделенной цели и главное – совершенно усыпить звериную интуицию этого человека… А может быть… в подвале продолжалось то, что могло быть между ними прежде (и что так тревожило воображение великого князя Николая Михайловича)? <���…> И Распутин, после всего, что между ними было, не замечает револьвера, зажатого в руке Феликса…» 381

Матрена Распутина рассказывает еще более жуткую садомазохистскую гомострашилку.

Согласно ей, Феликс Юсупов, неоднократно пытавшийся до того сблизиться с Распутиным, использовал момент покушения (когда на жертву уже начал действовать яд) для того, чтобы изнасиловать «старца». Затем, «словно в помешательстве, заговорщики накинулись на отца. Били, пинали и топтали неподвижное тело. Кто-то выхватил кинжал. Отца оскопили. Возможно, это и не было помешательством. Ведь все заговорщики, кроме В. М. Пуришкевича, – гомосексуалисты. Они думали, что не просто убивают Распутина. Они думали, что лишают его главной силы». После этого все заговорщики поднялись в кабинет Юсупова. «Оживший» оскопленный Распутин выбежал во двор. «Пуришкевич выскочил во двор с пистолетом в руке и два раза выстрелил, потом еще два» 382.

Мемуары Матрены Распутиной, сочиненные при содействии Пэтт Бэрхем, дополняют сцену убийства еще несколькими деталями, изготовленными в стиле «черного лубка». Так, отрезанный половой член Григория, случайно (!) обнаруженный юсуповским слугой, был якобы затем передан распутинской служанке, которая хранила эту черную тридцатидвухсантиметровую («длиной в фут») 383реликвию вплоть до своей смерти в 1968 году в Париже. При этом Матрена умалчивает о том волшебном патологоанатомическом секрете, при помощи которого распутинской служанке удалось на протяжении более чем полувека сохранять в «полированной деревянной коробке» половой орган Григория Распутина, похожий на «черный перезревший банан» 384. Сокрытие первоисточника, а также явная фантасмагоричность рассказа Матрены заставляют отнестись к нему сугубо скептически 385.

Следующие две версии – «немецкая» и «английская» – следует отнести к категории шпионско-конспирологических.

Сразу стоит заметить, что эти гипотезы, так сказать априори, плохи уже тем, что сводят сложное сплетение и взаимосвязь психологических и общественно-политических факторов к примитивной и в силу этого неправдоподобной легенде о непременно оккультном, всесильном и зловредном иностранном вмешательстве в российскую общественно-политическую жизнь.