Олег Соколов - Битва двух империй. 1805–1812

Впрочем, если Коленкур предпочитал держаться в стороне от тайных агентов, были другие лица, которые проявляли в этом вопросе куда меньшую щепетильность, чем деликатный посланник. Прежде всего, это был маршал Даву, командующий «Эльбским обсервационным корпусом», иначе говоря, всеми французскими войсками на территории Северной Германии. Его штаб-квартира располагалась в Гамбурге. Затем — генерал Рапп, комендант крепости Данциг, наконец, командующий войсками герцогства Варшавского князь Понятовский. Даву, Рапп и Понятовский получали информацию от сотен шпионов и добровольных осведомителей.

Однако было бы наивно представлять работу этих людей как деятельность агентов, воспетых в современных шпионских сериалах. Даже называть её современным термином «французская разведка», как это делает в своей работе, посвященной этой теме [53] В. М. Безотосный. Разведка и планы сторон в 1812 году. М., 2005. , В. М. Безотосный, едва ли правомерно. Ведь, употребляя словосочетание «французская разведка», мы невольно вызываем ассоциацию с современной разведывательной службой — солидной структурой со специально подготовленными кадрами, с единым штабом и руководством, с планированием спецопераций и т. д. Ничего подобного в «наполеоновской разведке» не было и отдалённо.

Кто были тогдашние «разведчики»? Несколько торговцев, в основном евреев по национальности, которые подрабатывали тем, что сообщали сведения о передвижениях войск. Но все эти сведения были почерпнуты либо из визуального наблюдения, либо из разговоров подвыпивших офицеров в придорожном кабаке. На французов работало также немало поляков, в основном помещиков или состоятельных горожан, которые, большей частью, были агентами по идейным, так сказать, соображениям. Кто-то из польских осведомителей даже служил в русской армии в малых чинах. Но и они, не имея доступа к секретным документам, могли передавать только разговоры, слухи или виденное своими глазами. Ценность сведений подобной агентуры была невелика.

В России дело обстояло несколько иначе. Военный министр Барклай де Толли, как человек современных взглядов, далёких от щепетильности наивного французского посланника, организовал работу как стратегической, так и тактической разведки. В качестве военных агентов он направил офицеров в Дрезден, Мюнхен, Вену, Берлин, Мадрид. Что же касается Парижа, то здесь главную роль сыграл уже хорошо известный нам молодой офицер. Его деятельность по своему характеру была действительно близка к тому, что сейчас называется разведкой или шпионажем.

Красавцу Александру Чернышёву, одетому в изысканный полковничий (уже!) флигель-адъютантский мундир, пошитый по последней французской моде, было всего лишь 24 года. Юный полковник, фаворит двух императоров, женский любезник, известный ловелас, завсегдатай пирушек с золотой молодёжью Парижа, с которой он прошёл кампанию 1809 г. не слезая с коня с саблей в руках, пользовался всеобщим уважением, доверием и любовью. Пожалуй, он несколько перехватывал через край, так как был слишком надушен, разнаряжен, завит и даже немножечко подкрашен. В общем, его считали чрезмерно слащавым, но некоторым женщинам это нравилось…

Как уже отмечалось, Наполеон испытывал к молодому офицеру особое расположение и приглашал его везде и всюду. Кстати, на балу у Шварценберга Чернышёв тоже был и проявил храбрость и присутствие духа, помогая спасать из пожара жену маршала Нея, жену генерала Дюрока и жену сенатора Богарне, родственника Жозефины.

Наполеон не был, конечно, совершенным простаком и понимал, что красавец офицер, который постоянно вращается в его штабе среди французских генералов и высших сановников и, как говорили сплетни, даже завёл роман с сестрой императора Полиной (!), делает это всё не только из любви к искусству. Конечно же, он передаёт увиденное и услышанное своему начальству, конечно же, составляет подробные рапорты о беседах с императором, это тоже понятно. Но ведь и Наполеон говорил с ним, учитывая, что каждое его слово будет передано лично императору Александру и канцлеру Румянцеву. Всё это император понимал и рассматривал как естественную государственную необходимость.

Но Наполеон не догадывался, что красавец офицер не просто наблюдатель, который подобно Коленкуру сообщает светские сплетни и настроения общества страны пребывания, а настоящий разведчик в современном смысле этого слова. Этого император не подозревал и, даже когда ему сообщили, долго не мог поверить.