Владимир Филиппов - Русь против Хазарии. 400-летняя война

А тут еще новая напасть. Почуяв его слабость, объединились против Марзубана и другие отчаянные головорезы, жаждущие добычи и власти. Всем захотелось оторвать по куску от его пирога.

«Марзубан вынужден был оставить против русов одного из своих военачальников во главе 500 дейлемитов, 1500 курдских всадников и 2000 добровольцев, а сам отправился в Авран, где и встретил Абу-Абдуллаха».

Может быть, для него это был наилучший выход. Правитель отправился воевать с тем, кто был ему по силам, оставив своих военачальников самих разбираться с ситуацией под Бердаа. Хотя о том, чтобы овладеть городом штурмом, даже речи не было, так, в блокаде подержать.

А в городе по-прежнему было неспокойно. Несмотря на неоднократные предупреждения новой власти, чернь все не унималась, играя на нервах захватчиков, и тогда «возвестил глашатай русов: «Не должен оставаться в городе ни один из жителей его». Дали мусульманам отсрочку на три дня от дня этого объявления. И вышли все, у кого только было вьючное животное, которое могло увезти его, жену и детей его. Таких ушедших было немного. Пришел четвертый день, и большая часть жителей осталась».

Видимо, они не поверили в серьезность угроз и за это жестоко поплатились. Русы предоставили им шанс спасти свои жизни, благородный жест был отвергнут, и тогда пришельцы вновь показали им свое истинное лицо. Лицо воина-победителя, который находится в чужой и далекой ему стране. «Тогда русы пустили в ход мечи свои и убили много людей, не сосчитать числа их». Гридни Свенельда закипали от ненависти. Ненависть уже давно требовала выхода, жгла грудь и, наконец, прорвалась наружу. Устав держать нервы в кулаке и изъясняться словами, дружина преподала местному населению наглядный и кровавый урок. На улицах города появились «охотники за головами». Огромные, как башни, силачи, с угрожающе перекатывающимися буграми мышц, не ведавшие ни сочувствия, ни жалости, устроили жестокое избиение черни, карая смертью всякую попытку сопротивления. Зрелище было страшное. Беспощадная, яростная экзекуция отзывалась лишь пронзительными и бессильными криками в затхлой нищете скученных восточных закоулков.

Теперь, когда на улицах Бердаа ручьями лилась кровь их единоверцев, а не знающий усталости меч руса карал направо и налево, не разбирая вины и пола, мусульмане уже не спешили попасться русам на глаза. Наоборот, каждый из них предпочитал укрыться понадежнее, забиться в уголок и переждать нежданную грозу.

Это было первое карательное действие, направленное на жителей города, однако далеко не последнее, суровое, но действенное. После этого ничего и никому уже объяснять было не нужно.

«Когда убийство было закончено, захватили они в плен больше 10 000 мужчин и юношей вместе с женами, женщинами и дочерьми.

Заключили русы женщин и детей в крепость внутри города, которая была шахристаном этих людей (русов), где они поместились, разбили лагерем свои войска и укрепились. Потом собрали мужчин в мечети соборной, поставили к дверям стражу и сказали им: «Выкупайте себя».

Началась тактика выжженной земли. План русов закрепиться в регионе потерпел крах, теперь им нужно было спешно пополнять свои кошельки, чтобы вернуться домой не с пустыми руками.

Сначала дружина прикинула, во сколько оценить голову потенциально здорового правоверного мужчины. А как только расценки были установлены, то сразу начались торги.

«Был в городе христианский писец, человек большой мудрости, по имени Ибн-Сам’ун; поспешил он с посредничеством между ними. Сошелся он с русами на том, что каждый мужчина из них (жителей Бердаа) выкупит себя за двадцать дирхемов. Согласно этому условию выкупили себя наиболее разумные из мусульман, остальные отказались и сказали: «Единственно, чего желает Ибн-Сам’ун, это уравнять мусульман с христианами в уплате джизьи».

Исходя из слов Ибн Мискавейха, можно сделать вывод, что большинство мусульман повели себя неразумно. Они во всем видели лишь покушение на свою религию, на свои права и упорно не желали называть вещи своими именами. Их тупое упрямство уже не давало положительного результата, скорее даже наоборот. Своим поведением они только провоцировали русов. И этой цели они добились с лихвой. Видимо, не слышали горожане старинной русской поговорки: «Не буди лихо, пока оно тихо». А потому и не заметили, что лихо уже просыпалось, уже продирало глаза и сладко потягивалось. Совсем скоро оно встанет во весь рост, и вот тогда жителям Бердаа мало не покажется.