Владимир Филиппов - Русь против Хазарии. 400-летняя война

Вот так, ни много ни мало, заканчивает свое повествование Ибн Мискавейх. В различных интерпретациях эта же фраза будет упоминаться и другими арабскими историками и географами.

Якут (ум. в 626 г. = 1229 г.), автор географического словаря, в главе о русах посвящает их походу на Бердаа следующие несколько строк: «И они (русы) – те самые, которые в течение года владели Бердаа и опустошили его, пока Аллах не освободил его и не погубил их». Он же дает информацию о том, что русы сумели удерживать город в течение целого года.

Моисей Каганкатваци, живший в конце X века, был родом из Каганкайтука, селения, которое было близко расположено от города Бердаа, мог вполне быть современником и даже свидетелем интересующих нас событий, поэтому его рассказ наиболее ценен для нас. Сообщая о сроке пребывания русов в Бердаа, он определяет его в шесть месяцев. Надо думать, что эта цифра является более точной, чем сообщение Якута о целом годе пребывания Бердаа под властью захватчиков.

Рассказ Моисея не долог, а поэтому мы можем поместить его целиком: «В то же время с севера грянул народ дикий и чуждый – Рузики; не более как в три раза они подобно вихрю распространились по всему Каспийскому морю до столицы Агванской, Партава. Не было возможности сопротивляться им. Они предали город лезвию меча и завладели всем имуществом жителей. Тот же Салар осадил их, но не мог нанести им никакого вреда, ибо они были непобедимы силой. Женщины города, прибегнув к коварству, стали отравлять русов; но те, узнав об этой измене, безжалостно истребили женщин и детей их и, пробыв в городе 6 месяцев, совершенно опустошили его. Остальные, подобно трусам, отправились в страну свою с несметной добычей».

Про трусов опустим. Это кричат вслед любому победителю после драки проигравшие, утирающие кровь на разбитом вдрызг лице в тайной надежде на то, что он уже не вернется. И еще кулаком вслед грозят, пока тот не видит. Моисей просто дал выход своим личным эмоциям. А русы просто поступили как люди, выполнившие свою работу, пусть и кровавую, и по окончании ее с чувством выполненного долга отправились восвояси.

Но тут опять встревает Лев, который Рудольфович. Писатель вновь радует нас высоким слогом и отвечает разом всем восточным мудрецам и историкам, вместе взятым. И опять как-то невпопад отвечает, будто и не их тексты он читал, не их труды осмысливал. Зато, как всегда, уверенно и бодро: «Мы поверим фактам, сообщаемым Ибн Мискавейхом, летописью, тем же Диаконом. А факты говорят, что расширение границ Руси, стяжание славы и жертвенное Служение ратным Богам были бесконечно важнее русам, чем набивание седельных мешков окровавленным барахлом».

Кому тут верить – нестяжателю Льву или целой плеяде восточных историков и географов – выбирайте сами. Каждый волен верить в то, что сам захочет. А мы же вновь приведем цитату одного очень уважаемого человека, чье имя, в отличие от имени Прозорова, вписано золотыми буквами в мировую историю культуры. «Проклятый народ этот разорил все государство Бердаа и расхитил сей город, исполненный сокровищ» – так охарактеризовал этот рейд персидский поэт XII века Низами. Есть ли после этого какие-либо вопросы? А если и есть, то только к «ведущему историку».

И заметьте, что о том, что наши предки в Бердаа добывали нефть, не упомянул ни один из восточных авторов. Все их деяния расписали в подробностях, даже то, что они не делали, им приписали, а вот про добычу полезных ископаемых – ни слова! Да и на Руси в тот год нефть так и не появилась. А что было в этом сложного? Загрузили три лишних сосуда черного золота, да и привезли Игорю в подарок – на, княже, экспериментируй на здоровье. А так получается, что за полгода оккупации они распоряжение своего повелителя даже и не попытались выполнить. Но у Прозорова логику читателям искать не надо, точно так же, как русам сокровище у людей с глиняными печатями.

Для Бердаа это был конец. Своим набегом, хоть и не очень удачным, русы нанесли ему смертельный удар и положили начало упадку города. От этого погрома «Багдад Кавказа» так никогда и не оправился. Ущерб, нанесенный ему русами в 943-944 годах, оказался очень тяжелым, почти непоправимым.

Арабские географы, рассказывая о Бердаа, так и говорят, что его описание относится к временам, предшествующим набегу русов, а теперь город в состоянии упадка и даже разрушения. В этом отношении очень показателен рассказ Ибн-Хаукаля. Он писал в 70-х годах X века, приблизительно через тридцать лет после похода дружины Свенельда на Бердаа. Ему-то и принадлежат слова: «Был он (Бердаа) в предшествующее (нам) время более славным и прекрасным, чем теперь».