Олег Гончаренко: Русский Харбин

Немногим позже, уже в годы Гражданской войны, КВЖД попала под контроль Международного комитета, во главе которой стоял представитель Северо-Американских Соединенных Штатов, союзников России в Великой войне, некто Джон И. Стивенс. Нето чтобы этот господин был большим поклонником России, однако невольно сыграл свою положительную роль в то «кризисное» время, когда правительство адмирала Колчака в Омске было низложено, а представители Японии попытались воспользоваться политическим хаосом в Сибири и под шумок захватить военный контроль над всей дорогой. Стивенс, как управляющий всей КВЖД, воспрепятствовал этим планам, угрожая японцам немедленным американским военным присутствием в зоне железнодорожной полосы. Еще более, чем перспектива столкнуться в вооруженном конфликте с американцами, Японию смутил тот факт, что Русско-Азиатский банк являлся французским кредитным учреждением, а ссора с двумя союзниками сразу не входила в японские политические планы.

Краткую историю возникновения, расцвета и предназначения Харбина дал в свое время один из многочисленных журналистов русских газет, обретавшихся в Маньчжурии во времена Русско-японской войны: «По своей идее, по своему географическому положению Харбин задуман превосходно. Немного найдется таких искусственно созданных городов, которые в 5–8 лет своего существования успели… вырасти из… неизвестной деревушки в огромный город и зажить собственною широкою торговою жизнью…Харбин был озолочен…постройкой железной дороги, а затем пребыванием в Маньчжурии миллионной русской армии. Какова бы ни была дальнейшая судьба Маньчжурии, Харбин навсегда останется важным торговым и административным центром благодаря своему блестящему положению на перекрестке различных водных, сухих, железных и торговых дорог». Так поистине пророчески прозвучали слова этого безвестного журналиста, чему подтверждение — вся история города в его прошлом и настоящем. Жизнь полностью подтвердила правоту последнего утверждения, невзирая на то, что ныне ничего русского в этом бывшем русском городе уже не осталось. Провинциальный городок, как один из многих на земле великой Российской империи, простершей свои владения от Балтийского моря до Тихого океана, державной волей перенесенный в дикую азиатскую глушь. Любопытную деталь в градостроительном плане города отмечал один из наблюдателей этого великого строительства: «Даже в том, как застраивался Харбин, ощущается типично русская провинциальная традиция. Начинался город с прибрежной части. Впоследствии этот район так и называли Пристанью. Улицы именовались: Артиллерийская, Казачья, Китайская, Полицейская, Аптекарская, Коммерческая».

Все это началось в Маньчжурии давней осенью 1897 года в районе Хуланьган-Ашихэ, где проводил свои изыскания один из помощников деятельного князя С. Н. Хилкова — инженер Адам Иванович Шидловский.

Так начинается одно из знаменитых стихотворений-ретроспектив Арсения Несмелова, уносящее читателя в начало нелегкого XX века. Прообразом инженера-изыскателя поэтом был выбран, несомненно, Адам Иванович Шидловский. Инженер с мировым именем тогда столь славно спроектировал город, что тот, став в наши дни шестимиллионным (с пригородом восемь миллионов жителей), продолжает застраиваться с использованием первоначального плана строительства, датируемого позапрошлым веком. Лучшим доказательством этому служат возводимые год за годом новые кварталы и микрорайоны в этом теперь уже полностью китайском городе, где местные градостроители умудряются «втискивать» новые дома в проект, разработанный Шидловским, как оказывается, почти на сотню лет вперед.

Именно ему история обязана обнаружением вполне подходящего места для строительства основы будущей КВЖД — поселения, расположенного в точке пересечения дороги с широкой водной артерией Северо-Западного Китая рекой Сунгари. Эта бурная и мутноватая река связала строителей поселка кратчайшим и наиболее удобным водным путем с русской территорией. Место под будущее поселение строителей было выбрано Шидловским в своеобразном «треугольнике» между трассой КВЖД, рекой Сунгари и ее притоком Ашихэ. Весной 1898 года именно туда и прибыл сам инженер Шидловский, сопровождаемый небольшим отрядом в тридцать человек, состоявшим из рабочих, техников, фельдшера и метеоролога, а также Кубанской казачьей полусотни. Казаки были присланы для охраны и подготовки лагеря, где расположились первопроходцы до той поры, пока в лагерь водным путем не доберутся строители и грузы из Хабаровска. Их ожидали уже в мае того достопамятного 1898 года, а до того, холодным днем 10 апреля 1898 года, авангард отряда Шидловского отправился по реке в маньчжурский поселок на Ашихэ. По прибытии туда участники отряда рассредоточились, дабы постараться осмотреть как можно большую территорию, пригодную для предстоящей постройки помещений главной конторы Строительного управления. Один из участников этой поисковой группы, инженер В. Н. Веселовзоров, вспоминал: «На значительном расстоянии от нас впереди, виднелась река; вдоль нее тянулась сравнительно узкая возвышенность, на которой можно было рассмотреть небольшую крепость или «импань» по-китайски… Там, где впоследствии расположился харбинский Городской сад, участникам экспедиции была заметна лишь деревушка, состоявшая из нескольких фанз. Подобное же маньчжурское поселение наблюдалось и в месте, где в дальнейшем расположился Фудзядян. Между прибрежной возвышенностью и новогородней террасой находилось обширное пространство воды с островками, наполовину покрытыми пожелтевшей водой и прошлогодним камышом. Не было никаких признаков дороги, ведущей к берегу».