Олег Гончаренко - Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы

Армия и флот — опора Российской державы во все времена — были и остаются ее надежной опорой, а условия их эффективной поддержки государства — слаженность работы всех смежных с ними государственных механизмов. Неслучайно на протяжении почти трех веков российские государи придавали огромное значение не только развитию флота и армии, но и духовной составляющей своих вооруженных сил, позволявшей называть их «христолюбивым воинством». Как и прочие институты монархической России, флот нес почетную обязанность охраны державных интересов и был вторым после армии защитником веры и единоверцев.

Октябрьский переворот 1917 года, положивший конец православной монархии, разумеется, не был случайным событием, положившим конец императорской России. Распад и крушение ее важнейших составляющих начались еще задолго до роковых событий 1917 года, превративших нижних чинов и унтер-офицеров российского императорского флота в разнузданный кровожадный сброд, каким он стал вскоре после победы большевиков. Православная монархия, на лоне которой строился и развивался русский флот, чьим родоначальником стал сам Петр Великий, была необязательным условием для существования державного православия, однако несомненен факт, что у православной религии был и оставался собственный идеал государственности, облегчающий служение ее Церкви по спасению человеческих душ.

Этот идеал еще со времен Византии представлял собой симфонию, а иными словами — сотрудничество светской и церковной властей, вместе служащих единой идее различными средствами. Церковь спасает души для жизни вечной в Царствии Божием, борясь с внутренним злом в человеке, а государство защищает Церковь и свой народ от внешнего зла, в том числе, если необходимо, и силами своего флота и армии.

Православная монархия в России того времени была единственным государственным строем, который расширял критерии своих «земных» задач за пределы исключительно «земных» интересов и видел в каждом человеке бессмертное существо, созданное по образу и подобию Божию для вечной жизни в Царстве Божием. В этом случае успешность и эффективность государства измерялись не только экономическими показателями и политическими свободами, но и тем, насколько оно помогало собственному народу спастись для жизни вечной.

В исследованиях истории российского флота и его офицерства в годы Гражданской войны честному историку должно соотносить свои выводы о задачах и целях, которые ставило перед собой Белое воинство, и в том числе, которым служили кадровые флотские офицеры, выступившие с оружием в руках против большевиков, со смыслом истории в том виде, как он изложен нам в православном вероучении. А оно говорит о том, что развитие человечества даже в христианскую эпоху завершится его отходом от Бога и временным торжеством сил зла перед концом истории. Это и есть тот несомненный духовный фактор, которым легко проверяются все те исторические события эпохи Гражданской войны и борьбы со злом большевизма с точки зрения Священного Писания и святоотеческого Предания.

Рассуждая о Гражданской войне, «адвокаты» каждой из сторон могли бы привести весомые аргументы для оправдания своих позиций, однако православному читателю следует все же избирать главным критерием в оценке противоборствующих сторон их отношение к Главной Истине — к Богу и Его предначертанию для Святой Руси. Это высокое духовное название-предназначение к 1917 году было потеснено идеей «Великой России», предусматривавшей для государственного устройства копирование западных стран, столь соблазнительно преуспевавших в глазах ее адептов в своем экономическом развитии в ущерб своему духовному развитию. Приближаясь к пику материального благополучия накануне Великой войны, Россия начала все более обнаруживать явные признаки духовного упадка общества, проявившегося, прежде всего, в легкомысленном отношении правящих классов и дворянства к религиозному смыслу самодержавия.

Навязчивая идея русской интеллигенции стать частью «цивилизованной» Европы, быть признанной ею и сподобиться ее сомнительной похвалы, подвела российское общество к последней черте упадка. Даже Синод Русской православной церкви, казалось, перестал сознавать важный духовный смысл православного самодержавия, а в церковной среде антимонархические настроения стали бурно расти еще с началом второй Отечественной войны, разразившейся летом 1914 года. Российское правительство, которое должно было бы ясно сознавать опасность общественного крена идей, не только не предприняло никаких мер к обузданию грядущей смуты, но легко самоустранилось от участия в защите интересов страны.