Александр Попов - Русский Берлин

В направлении сближения России и Германии работал в Берлине и журналист Карл Радек (Карл Бернгардович Зобельзон) — член РСДРП, заведующим отделом внешних сношений ВЦИК. В Германию он прибыл в конце 1918 г. для участия в Первом съезде Советов этой страны и в целом для поддержки немецкой революции. После ее январского поражения Радек был арестован и помещен в берлинскую тюрьму Моабит. Условия его содержания были вполне комфортными, а камера превратилась в рабочий кабинет, где проходили встречи не только с германскими политиками, финансистами и офицерами, но и с членами Германской коммунистической партии.

Молодая коммунистка Рут Фишер рассказывала, что ее не раз проводили к Радеку по явно поддельному пропуску под чужой фамилией. «Тюремная камера Радека, — писала она, — стала для меня своеобразной классной комнатой, в которой я занималась на продвинутом курсе по изучению коммунизма». Через некоторое время российского революционера перевели под домашний арест на квартиру полицейского чиновника Шмидта, где, словно в светском салоне, посланец РСДРП устраивал даже званые завтраки. В январе 1920 г. в гостях у Радека, например, побывал Виктор Копп вместе с директором компании AEG и одним из членов правления Союза германских промышленников. Среди немецких офицеров, побывавших в гостях у Радека, был и генерал фон Зект. В 1926 г. германские социал-демократы, выступавшие против большевиков, спровоцировали скандал, в результате которого о военном сотрудничестве между Россией и Германией громко заговорила пресса и Зект был вынужден уйти в отставку. Впрочем, об инциденте довольно быстро забыли, и в ноябре 1927 г. на учебу в Германию была официально направлена очередная группа высших офицеров Красной Армии.

В 1921 г. Виктор Копп был назначен торговым представителем РСФСР в Германии, место полпреда занял Николай Николаевич Крестинский, находившийся на этой должности до 1930 г. — самый долгий срок в предвоенное время. Он принял активнейшее участие в выработке важнейших советско-германских соглашений тех лет. Главным событием стало подписание Рапалльского договора, но на те годы пришлись также подготовка и участие в Генуэзской и Гаагской конференциях, становление торговых отношений с Германией, организация обмена специалистами, активное военное сотрудничество.

После подписания Рапалльского договора советское полпредство торжественно открылось 26 июля 1922 г. Гостей встречал нарком иностранных дел Г. В. Чичерин. Впоследствии приемы в российском посольстве стали весьма популярны среди германских политиков, предпринимателей, людей искусства, представителей дипломатического корпуса. Здесь бывали ведущий немецкий славист, депутат рейхстага профессор Отто Хёч и театральный режиссер Эрвин Пискатор, художник-экспрессионист Георг Гросс и Альберт Эйнштейн, национал-большевики Максимилиан Гарден (издатель еженедельника Die Zukunft) и Эрнст Никиш (в будущем автор книги «Гитлер — злой рок для Германии», отсидевший с 1937-го по 1945 г. в концлагере), все тот же генерал Зект и писатель Эрнст Юнгер. Частыми гостями здесь были немецкие коммунисты. Посещал приемы в российском полпредстве и молодой американский дипломат Джордж Ф. Кеннан, изучавший в Берлинском университете историю России и русский язык. У американцев Берлин тогда считался центром по изучению России, местом, где происходил «Training for Russia». Появлялись в посольстве и приезжавшие из России ученые, писатели, журналисты, люди искусства.

Среди российских представительств за границей берлинское посольство имело особый статус. Это был передовой эшелон российской дипломатии, где зондировались важнейшие для Советской России вопросы мировой политики, создавался благоприятный для Запада образ новой страны. Приемы и другие мероприятия в российском полпредстве открывали возможности к налаживанию полезных контактов, при этом молодым «красным дипломатам», не имевшим соответствующего опыта, надо было осваивать тонкости дипломатического этикета и в протоколе, и в одежде, что не всегда находило понимание у немецких коммунистов, приходивших в посольство в простой, повседневной одежде, бросая тем самым вызов «буржуйским правилам». Со временем советские дипломаты и другие приезжавшие из России представители новой власти постепенно стали задавать тон в исполнении правил дипломатического этикета, большого успеха нередко добивались их жены.