Дмитрий Володихин - Иван Шуйский

Многодневная битва на Молодях оказалась в значительной степени «войной нервов». Крымцы не отказывались от устрашающей, но очень дорогостоящей тактики таранных ударов по «гуляй-городу». Русские стояли насмерть, не поддаваясь соблазну общего контрнаступления. В сущности, одной из сторон надо было «перестоять» другую.

Перестояли наши.

Ночью со 2 на 3 августа Девлет-Гирей отступил. Он потерял слишком многих бойцов. К тому же русское командование организовало для крымского хана дезинформацию: он получил ложные сведения, согласно которым к Воротынскому подходили свежие полки из Новгорода. В таких условиях Девлет-Гирей отказался от дальнейшей борьбы с Воротынским. Русская армия двинулась за крым- цами и уничтожила два крупных отряда, оставленных для прикрытия отступающей армии. Победа была полная, Москва могла вздохнуть спокойно.

Что произошло в судьбе князя Ивана? Он дважды подвергся самому серьезному испытанию на прочность изо всех возможных. Он дрался в двух баталиях, где не о чести и не о добыче приходилось думать, а только о сохранении жизни. Враг смертельный, беспощадный, настроенный на уничтожение русских полков, отчасти преуспевший в этом, бился против ратников Шуйского, против него самого глаза в глаза. Князь сделал всё, что требовал от него воинский долг. После двух таких встрясок Иван Петрович должен был считаться человеком отважным и сведущим в военных делах.

В 1570-х годах ему жалуют чин боярина. А.А. Зимин считал, что высший думный чин князю Ивану дали в сентябре 1572 г., но тут же делал оговорку: другие данные говорят о 1576/77 г.269 Воинские разряды сообщают на этот счет следующее: в августе 1573 г. Ивана Петровича еще не называют боярином, весной 1576 г. его уже именуют с этим чином270. А в январе 1574 г. Иван IV, допрашивая русского пленника, вышедшего из Крыма, задал вопрос: «Кто ж [из?] бояр наших нам изменяют: Василей Умной, князь Борис Тулупов, Мстисловский, князь Федор Трубецкой, князь Иван Шюйской, Пронские, Хованские, Шереметевы, Хворостинины, Микита Романов, князь Борис Серебряной, ис тех нам хто изменяет ли, скажи про то имянно»271. Никакого «изменного дела» на князя И.П. Шуйского не завели, значит, царь в его верности не усомнился. Важнее в данном случае другое: Иван Петрович включен в реестр «бояр», следовательно, к началу 1574 г. боярином он уже стал (не все персоны, перечисленные в вопросе царя, были к тому времени боярами, но думные чины имели, а Шуйскому, по знатности, дали бы боярство сразу, без пребывания в окольничих). Выходит, боярство государь Иван Васильевич пожаловал князю Ивану скорее всего во второй половине 1573 г.

Незадолго до отправки во Псков или сразу после нее…

После взятия Полоцка русское наступление на западных рубежах остановилось. Победы первых лет войны не получили достойного продолжения.

Отчасти крымская угроза была тому виной. Стратегия, допускавшая ведение масштабных войн одновременно на севере и на юге, не учитывала ограниченные возможности страны. Московское государство располагало не столь уж значительным демографическим ресурсом. Кровопролитные боевые действия на литовско-ливонском театре военных действий, два тяжелейших столкновения с Крымом, сожжение Москвы — всё это не лучшим образом сказывалось на боеспособности вооруженных сил России.

Но в середине 1570-х годов Русское царство еще могло вести активные наступательные операции. Военноэкономический потенциал его далеко не был исчерпан к тому времени. Иван Грозный пытается изменить ситуацию на Ливонском фронте личным участием в походах.

Так, в конце 1572 г. (поледние остатки опричнины к тому времени уже расформированы) царь идет с большой армией под Пайду (Вейссенштайн или Виттенштайн). Прежде русские корпуса уже подходили к Пайде и пытались захватить ее, но были вынуждены отойти: превосходные укрепления и значительный гарнизон делали Пайду неприступной. Зимой 1572/73 г. владевшие городом шведы сделали ошибку, оставив слишком мало воинов для защиты Пайды. Командир шведского гарнизона Ганс Бойе не вел разведки. Поэтому появление русских в непосредственной близости от Пайды было им вопринято как набег незначительного отряда, двигающегося к мызе Ниенгоф, — там находились две пушки с порохом и свинцом, и шведы опасались, что царские воеводы отобьют эти орудия. Желая воспрепятствовать захвату пушек, Бойе бросил на их защиту большую часть своих ратников. Тем самым он оголил Пайду. Видимо, понадеялся на непреодолимость ее стен. Но оборонительные сооружения крепости, по-прежнему устрашающе мощные, осажденным не помогли. Русская армия подвергла Пайду артиллерийскому обстрелу. А когда появился достаточно широкий пролом, крепость взяли штурмом при относительно небольших потерях. Правда, тогда погиб царский любимец Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский по прозвищу