Александр Андреев - Симон Петлюра. «Я родился в Полтаве и я верю в украинскую государственность...»

Больше года назад мы в тесном кругу ближайших товарищей обдумывали способы поднять и оживить нашу правительственную деятельность. И среди этих способов, которые на том совещании наметили, на первом месте стояло основание в Западной Европе представительства нашего правительства. Только нехватка денег, которую мы тогда особенно остро ощущали, мешала исполнению этого намерения.

Я согласился с предложением пана Атамана поехать с ним в качестве помощника и только настоял, чтобы перед выездом Симон Петлюра имел в своем распоряжении отдельную сумму, которая давала бы возможность находиться за границей длительное время и была бы гарантией на какой-нибудь случай.

Мешкать с отъездом было нельзя – в нашей миссии на Алеи Роз в Варшаве был открыт тайный большевистский агент. Ещё отъезд не был подготовлен, средства не получены, позднее в этом пришлось горько каяться. 31 декабря 1923 года утром скорым поездом, который шел в Вену, мы выехали из Варшавы – Степан Могила, начальник пресслужбы нашей миссии в Будапеште (под таким именем ехал С.Петлюра), и я.

Выехали в неизвестное.

Как раз на новый год утром мы приехали в Вену. Вена, хоть и занесенная снегом, скованная сильным морозом, очень понравилась С.Петлюре. Ему понравился веселый и приветливый характер венцев, который, благодаря новогоднему настроению особенно выразительно давал себя почувствовать и в кафе, и в вагоне трамвая.

За день в Вене С. Петлюра как-то посвежел, ожил. Он с каждой подорожной мелочи будто бы пил с наслаждением что-то свежее, бодрое, животворное – чувство свободы».

В. Прокопович

«Имея государственный ум и дар политического предвидения, Симон Петлюра мощно встал на фундаменте отделения от России, считая, что только силой оружия можно добыть и удержать свои права и восстановить Украинскую государственность.

Он встал во главе украинской армии, и с этого времени духовно слился с украинским войском. Все свои силы, всю свою энергию, всю свою любовь он вложил в дело его создания. Необходимо было иметь большую силу духа, глубокую веру, чтобы в этих обстоятельствах проводить работу, которую он вел. Одни части гибли в неравных боях, другие не хотели идти против врага, третьи к нему переходили. То с винтовкой в первых рядах, то на трибуне, то, как суровый судья, боролся Симон Петлюра против врагов, до последнего защищал Киев.

С приходом немцев настал для Симона Петлюры час великой душевной муки, когда он видел, как вражескими руками разрушалось то, за что он боролся.

Позже Симон Петлюра вновь стал во главе украинского войска. На духовном лице армии ярко отразилась светлая личность её вождя.

Украинская армия имела и имеет действительный демократизм, была воспитана в понимании равенства всех борцов. Там, где начиналось военное дело, были суровые начальники и послушные подчиненные. Во внеслужебных делах это были братья, дети одной родины. Не было и мысли про «белую кость», «про голубую кровь». Ни законы, ни традиции не стояли стеной между старшинами и казаками. Для дружеского духовного единения не было никаких преград. Сам Главный Атаман этого хотел и давал этому пример. Относился ко всем просто, по-дружески, как старший брат к младшим. Украинская республиканская армия любила своего вождя и все – от высшего начальника до простого казака – были охвачены идеей независимой Украины.

Ни у одного воина никогда не было и минуты, когда бы он мог подумать, что Атаман и он, простой казак, это что-то раздельное. Своей работой, своей любовью к народу, к армии, к Украине – Симон Петлюра крепко слился с борцами за освобождение. Так он воздействовал на дух армии и целого народа.

Поэтому так и боялись его враги даже тогда, когда он находился далеко от родины, от родного народа».

В. Кущ

«Симон Петлюра был великий украинский патриот, такой, каких каждая нация воспитывает единицами, фанатик независимости Украины.

Петлюра был большой психолог, он знал душу каждого казака и старшины, он понимал душу толпы, военной массы. Вот почему только он мог требовать от наших частей геройских подвигов, для успешного осуществления их, казалось бы, не было никакой надежды, передавая свою волю и свою веру в победу своим подчиненным.

Во время особенно рискованных операций, когда штаб видел надежду только в геройстве войск, он обращался к Главному Атаману с просьбой о помощи. Не было случая, чтобы Петлюра отказался, сразу ехал на фронт и говорил со старшинами и казаками.