Владимир Хазан - Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I - Россия – первая эмиграция (1879–1919)

Голос его звучал властно, говорил скупыми словами, четко, безаппеляционно. С ним было трудно спорить. Весь массивный, голос глухой, не утративший украинского напева. Во мне, тогда молодой и робкой, его категоричность вызывала внутренний отпор. Но когда он улыбался, его лицо становилось простодушным и необычайно привлекательным. Вертелись в голове мысли о его революционном прошлом, о истории с Гапоновым , но он, говоря самое, с его точки зрения, нужное, никогда не упоминал в разговоре со мной об этом. Только прощаясь, оставил на моем столе журнал «Былое», где был напечатан его рассказ о расправе с Гапоновым, который я прочла уже после его отъезда (там же: 52).

На пасхальном седере, рассказывает далее Роза Николаевна, среди гостей были С. Ан-ский и М.А. Алданов; Рутенберг выглядел против обычного оживленным и

вспоминал о близком друге Ан-ского – Хаиме Житловском, с которым познакомился в Америке, и говорил, что был ему многим обязан в возвращении к еврейской деятельности (там же: 53) 32.

Из Петрограда Рутенберг переехал в Москву, где появился не позднее 22 марта. На следующий день, 23 марта, А. Соболь писал жене Р. Бахмутской в Тверь:

Приехал Рутенберг. Вчера мы с ним были у Яффе 33. О нем и о моих разговорах с ним тоже расскажу тебе, когда приеду 34.

В семейном архиве А. Соболя сохранилась фотография, воспроизведенная в настоящем издании: на крыльце дачи, которую летом 1918 г. снимали Соболи в Тайнинке под Москвой, запечатлены сам писатель, Рутенберг, Л. Яффе (четвертое лицо идентифицировать, к сожалению, не удалось). На обороте рукой Р. Бахмутской написано:

В этот день обед готовила я, пеленки Марка 35стирал Рутенберг, который уверял, что это ему доставляет удовольствие (впервые опубликована в: Хлавна 2005: 38).

В Москве Рутенберг прожил полгода. Не расположенный тратить время попусту, он, несмотря на малоблагоприятные условия, заинтересовался кооперативной деятельностью и, проявив свой обычный энтузиазм, организаторский талант и изобретательность, в одночасье занял видную должность руководителя промышленного отдела Всероссийского Союза кооператоров. Однако набиравшая день ото дня силу большевистская диктатура настойчиво обессмысливала эту деятельность. В написанном позднее докладе «О положении занятой союзными войсками Одессы и условиях ее эвакуации», предназначенном для премьер-министра Франции Ж. Клемансо, Рутенберг отмечал (. RA):

Я уехал из большевистской России в середине сентября 1918 г. 36Жизнь там представляла ад.

Из новой – советской – столицы Рутенберг решил перебраться на Юг России. Бывший ответственный за поддержание революционного порядка в Петрограде отправился наводить порядок в Одессе. Сделав остановку в Киеве, он встретился с издателем Ш. Зальцманом, земляком-одесситом и юношеским приятелем Жаботинского. Узнав, что тот держит путь в Палестину, Рутенберг передал через него привет находившемуся там Владимиру Евгеньевичу (Zaltsman 1942). Сам он с Жаботинским повстречается в Палестине через год, но год этот окажется для него крайне нелегким, до предела наполненным новыми драматическими событиями.

1. Оберучев 1930: 433.

2. //Y. Trumpeldor Collection. F 6/8 101.

3. Нахум Иаков Нир-Рафалькес (наст. фам. Рафалькес; Нир – составлено из первых букв имени и фамилии; 1884–1968) родился в Варшаве в семье, имевшей прочные сионистские традиции (отец – обувщик Моше Рафалькес; мать – Това, урожденная Тик-тин). Получил традиционное еврейское и общее образование: учился в хедере и гимназии, а затем – в Варшавском, Петербургском, Дерптском (ныне Тартуский) и Цюрихском университетах. Получил степень доктора права (1908). Работал как адвокат, сначала в Варшаве, потом в Петербурге. Принимал активное участие в сионистских студенческих кружках и в 1903 г. был делегатом 5-го сионистского конгресса, последнего, на котором присутствовал Т. Герцль и на котором обсуждался «план Уганды» – заселения евреями этой африканской страны (в дальнейшем был делегатом ряда других сионистских конгрессов). С 1905 г. член партии Поалей-Цион. В дни первой русской революции и пронесшихся на ее волне погромов входил в состав отрядов еврейской самообороны в Варшаве. В 1907 г. был арестован среди 40 других наиболее активных членов Поалей-Цион , однако вскоре освобожден за отсутствием улик. После Февральской революции вошел в состав Центрального Комитета Всероссийской организации Поалей-Цион – в апреле председательствовал на ее I-й конференции, проходившей в Москве, а в августе участвовал в работе Ill-й конференции в Киеве, куда Б. Борохов и он приглашали Рутенберга. Редактор главной двухнедельной газеты Поалей-Цион «Еврейская рабочая хроника», выходившей в течение года – с марта 1917 по март 1918 г. В 1919 г. переехал в Польшу. По многим вопросам смыкался с идеологией Коминтерна, в чьих конгрессах принимал участие (например, в 3-м конгрессе, состоявшемся в 1921 г. в Москве). В 1925 г. поселился в Эрец-Исраэль и вернулся к своей юридической специальности, но продолжал оставаться видным деятелем международного еврейского рабочего движения. Один из тех, кто стоял у основания израильской партии Мапам (Mifleget poalim ha-meuhedet – Объединенной рабочей партии) и состоял в ее руководстве. Член первого кнессета (парламента) Израиля. Автор большого количества статей в международной печати и книг на идише и иврите.