А. Ждановский: По страницам истории Кубани (краеведческие очерки)

Итак, на протяжении почти полутора тысячелетий бронзового века на Кубани происходили сложные процессы исторического развития племен, и этническая карта региона отличается пестротой. На раннем этапе Кубань стала своеобразным мостом в передаче и распространении достижений восточной цивилизации (колесный транспорт). Здесь формируется один из центров металлургии бронзы, сыгравший важную роль в. развитии металлообработки в степных районах Восточной Европы. В этот период получают развитие скотоводство и земледелие, возникают и складываются два основных хозяйственно–культурных типа: оседлое земледелие и скотоводстве и кочевое скотоводство.

В VIII‑VII в в. до н. э. на территории Северо–Западного Кавказа получает распространение производство орудий труда и оружия из железа. Железо сюда проникло, вероятно, из Малой Азии и Закавказья, где секрет его производства был открыт еще в середине II тысячелетия до н. э. Сравнительно позднее освоение человеком железа объясняется тем, что оно почти не встречается в природе в чистом виде, его трудно обрабатывать и, кроме того, до открытия техники науглероживания железо было слишком мягким материалом для изготовления орудий труда. Железо, в отличие от месторождений меди и олова, широко распространено в природе. В древности его добывали повсюду из бурых железняков, болотных и других руд. Но выплавка железа из руды для древних металлургов была недоступна из‑за очень высокой температуры его плавления (1528°С). Единственной технологией получения железа в первобытном обществе был сыродутый способ: железо восстанавливалось из руды углекислым газом при сгорании древесного угля, слои которого чередовались с рудой в печи. Для лучшего сгорания угля древние металлурги поддували в печь атмосферный воздух без подогрева («сырой»), отсюда и название этого способа — сыродутый. Железо получали в тестообразном состоянии в виде крицы весом несколько килограммов при температуре 1110°—1350°. Полученную крицу многократно проковывали для уплотнения и удаления шлака. Уже в глубокой древности был открыт способ закалки (цементации) мягкого кричного железа путем его насыщения углеродом в кузнечном горне. Более высокие механические качества железа, общедоступность железных руд и дешевизна нового металла обеспечили быстрое вытеснение им бронзы и камня, который продолжал использоваться для изготовления некоторых видов орудий и оружия вплоть до конца эпохи бронзы.

Технический переворот, вызванный распространением железа, намного расширил власть человека над природой и изменил его жизнь. Ф. Энгельс, отмечая революционную роль перехода от бронзы к железу, писал: «Железо сделало возможным полеводство на крупных площадях, расчистку под пашню широких пространств, оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из известных тогда металлов». В исторической периодизации выделяется ранний железный век, который охватывает время от начала широкого употребления железа до эпохи раннего средневековья, то есть до IV в. н. э. включительно. В эпоху раннего железного века в Прикубанье происходят крупные сдвиги в развитий хозяйства и общественных отношениях. Степные племена окончательно переходят от пастушеско–земледельческого хозяйства к интенсивному кочевому скотоводству. Развитие пашенного земледелия, животноводства, различных ремесел, в первую очередь, металлургическою производства, послужило основой расцвета культуры оседлых земледельческих племен Северо–Западного Кавказа. Развитие производительных сил во всех областях хозяйственной деятельности привело к социальному расслоению: в роде, племени появляются богатые семьи, образующие родовую аристократию, в зависимость от которых попадает рядовая масса общников. В условиях частых военных набегов с целью захвата пастбищ, скота, рабов создаются более или менее крупные союзы племен, постепенно складывается класс профессиональных воинов–дружинников во главе с вождями–военачальниками.

Племена Прикубанья, находившиеся на стадии разложения первббытно–общинного строя, не имели своей письменности, но уже с первой половины I тысячелетия до н. э., благодаря древнегреческим и отчасти древневосточным письменным источникам, становятся известны названия племен, населявших степи Северного Причерноморья и Северный Кавказ. Это степные ираноязычные кочевники — киммерийцы, позднее — скифы и их восточные соседи савроматы. Среднее и нижнее течение р. Кубань, Восточное Приазовье, Таманский полуостров и Закубанье занимали оседлые земледельческие племена, объединяемые названием «меоты». Впервые меоты и синды, одно из меотских племен, упоминаются у древнегреческих авторов VI— V вв. до н. э. Гекатея Милетского, Гелланика Митиленского, Геродота. Позже сведения о них встречаются у Псевдо–Скилака (IV в. до н. э.), Псевдо–Скимна (II в. до н. э.), Диодора Сицилийского (I в. до н. э.) и у других авторов. Более подробно о них сообщает в своем труде древнегреческий географ и историк Страбон, живший на рубеже новой эры. Описывая восточное побережье Меотиды (Азовское море), Страбон отмечает множество пунктов ловли рыбы, а также «реку Малый Ромбит (возможно р. Кирпили) и мыс с рыбными ловлями, где работают сами меоты». На всем этом побережье, по словам Страбона, живут меоты, «занимающиеся земледелием, но воинственностью не уступающие номадам. Они разделяются на довольно многие племена, из которых ближайшие к Танаису (Дон И. А.) отличаются большей дикостью, а прилегающие к Боспору — более мягкими нравами». Названия меотских племен сохранили также посвятительные надписи IV‑III вв. до н. э. на каменных плитах с территории Боспорского царства. Это синды, дандарии, тореты, псессы, фатеи, досхи. Они были в подчинении или зависимости от правителей Боспора. Таманский полуостров и прилегающие к нему территории к югу от Кубани занимали синды. По Черноморскому побережью античные авторы указывают керкетов, торетов, зихов и другие племена, часть из которых причисляют к меотам. Основной массив меотских племен — это коренное население Северо–Западного Кавказа, принадлежавшее к кавказской языковой семье. Так считает большинство ученых–кавказоведов. На основании анализа местных языков и по данным топонимики исследователи (И. А. Джавахишвили, Е. И. Крупнов и др.) доказали принадлежность меотов к одним из отдаленных предков адыгов. Целый ряд имен собственных, сохранившихся на боспорских каменных стелах, можно встретить у современных адыгов (например, Баго, Дзадзу, Блепс и др.). Следовательно, и наука об именах — ономастика — подтверждает кавказское происхождение этих племен. Раскопки меотских поселений на левом берегу Кубани (Тахтамукаевское первое и Новочепшиевское городища) показали непрерывность жизни на них с последних веков до н. э. до VII в. н. э. Таким образом, на основе позднемеотской культуры первых веков н. э. происходит формирование культуры раннеадыгских племен. Иной точки зрения на происхождение синдов и меотов придерживается лингвист О. Н. Трубачев, который, игнорируя данные кавказской археологии и лингвистики, относит эти племена к праиндийцам, сохранившимся на Северо–Западном Кавказе с эпохи бронзы.