Инна Соболева - Утраченный Петербург

Если Бецкой, делая ставку на Екатерину, заботился прежде всего о ней, то Бестужев думал о себе: приход к власти Петра Федоровича означал для него неизбежный конец карьеры, а может быть, и жизни — император, во всеуслышание заявлявший, что для него было бы большой честью служить у Фридриха Великого лейтенантом, никогда не простит канцлеру его многолетнюю упорную антипрусскую политику. И Бестужев делает ставку на Екатерину. Воспользовавшись неприязнью Елизаветы Петровны к племяннику, он начинает исподволь готовить ее к мысли назначить наследником престола малолетнего Павла Петровича, которого императрица нежно любит, а регентшей — Екатерину Алексеевну. Ему и графу Никите Ивановичу Панину, обер-гофмейстеру и наставнику Павла, идея эта нравится чрезвычайно: молодая женщина станет прекрасной исполнительницей их воли. Как же они заблуждались, эти мудрые, искушенные политики.

Но пока Бестужев налаживает и укрепляет отношения с великой княгиней и дает понять иностранным дипломатам, что Петр Федорович царствовать не будет или процарствует очень недолго по своей крайней неспособности к управлению могущественной Российской империей. А вот на его супругу стоит обратить самое серьезное внимание… И обращают. И начинают ценить. И ищут благосклонности. Тем более что здоровье Елизаветы Петровны с некоторых пор вызывает опасения.

В это время идет Семилетняя война. Генерал-фельдмаршал Степан Федорович Апраксин, победитель в битве под Гросс-Егерсдорфом, покоритель Мемеля, вдруг неожиданно отступает. Его и канцлера, отдавшего тайный приказ об отступлении, обвиняют в государственной измене и отдают под суд. Об этой истории я уже рассказывала в первой главе. Тот, кто забыл, может к ней вернуться. Уверена, это событие могло бы стать роковым и для его участников, и для страны, не поведи себя Бестужев и Екатерина самым достойным образом.

Екатерина сумела убедить подозрительную, никому не доверявшую Елизавету Петровну в своей невиновности. И — ждала. Долгие четыре года…

А Бестужев, приговоренный сначала к смерти, а потом помилованный (Елизавета Петровна еще при вступлении на престол обещала крови не проливать и слово сдержала — за двадцать лет ее царствования к смертной казни не был приговорен никто), прожил эти годы в изгнании, в своем имении Горетово. Там он похоронил жену Анну Ивановну (урожденную Боттигер). Ему предстоит пережить ее на пять лет.

Ссылку свою Бестужев, по свидетельствам знавших его, снес с твердостью. Но весть о том, что императором стал Петр Федорович, встревожила его не на шутку. И основания для беспокойства были. Рассказывали, что Петр III говорил про него: «Я подозреваю этого человека в тайных переговорах с моей женой, как это было уже раз обнаружено; в этом подозрении подкрепляет меня то, что покойная тетушка на смертном одре говорила мне весьма серьезно об опасности, какую представляло бы возвращение его из ссылки». Говорила или не говорила, не так уж важно, а важно, что новый император ненавидел бывшего канцлера и верил в такую опасность. Так что рано или поздно решился бы эту опасность устранить. Но 28 июня 1762 года власть в России переменилась. И уже 1 июля — новый поворот судьбы — к Бестужеву прискакал курьер с указом императрицы: немедленно вернуться в Петербург. Екатерина приняла его тепло, как старого друга, и не подала виду, что заметила, насколько он сдал за годы изгнания. Она вернула ему все, что было у него отобрано, произвела в генерал-фельдмаршалы и назначила первым императорским советником. Это была не просто благодарность — она высоко ценила и его трезвый ум, и твердую волю, и опыт. Всякий раз, когда случались затруднения в делах, она посылала к нему курьера с запиской: «Батюшка Алексей Петрович! Пожалуй, помоги советами».

Но пост канцлера она ему не вернула — его время ушло.

Это он, пусть с огорчением, но понимал и принимал. А требовал только одного — торжественного оправдания. И она назначила комиссию для пересмотра его дела. Уже 31 августа 1762 года был обнародован манифест, который выставили в публичных местах и даже прочитали в храмах. Она сама писала этот манифест, которым объявляла народу, что она, Екатерина, из любви и почтения к Елизавете и по долгу справедливости, считает нужным исправить невольную ошибку покойной императрицы и оправдать Бестужева в возведенных на него преступлениях. А еще сообщала, что ему возвращены прежние чины и ордена и назначен пенсион двадцать тысяч рублей в год.