Александр Немировский - Откуда пошел, как был организован и защищен мир

И приказал царь советникам:

— Пусть будут сделаны необходимые приготовления.

И советники принялись за дело. На лугу за дворцом они отмерили место для жертвенного алтаря. Главный зодчий из сутов, одаренный мудростью и опытом возведения фундаментов, соорудил алтарь нужных размеров, но при этом сказал:

— Жертвоприношение не будет завершено из-за одного брахмана.

— Когда я зажгу огонь, — распорядился царь, — не пускайте к алтарю никого из посторонних.

Между тем было доставлено жертвенное зерно и возложено на алтарь. Брахманы облачились в черные одеяния и заняли свои места. Было образовано кольцо из стражи так, чтобы ничто не мешало ползти змеям. Царь бросил в алтарь факел. Пламя начало разгораться. Брахманы с покрасневшими от дыма глазами стали лить в огонь топленое масло, произнося заклинания.

И содрогнулись сердца всех змей повсюду, где они в тот момент находились. Повинуясь зову магических слов, они начали ползти к алтарю и погружаться в пасть Агни. Потекли реки из мозга и жира змей. В воздухе распространился запах их горящих туловищ.

Невозможно перечислить всех погибших змей — черных, красных и белых, огромных, обладающих страшной силой, могущих изменять свой вид и двигаться куда пожелают. Одни из них о семи головах, другие — о двух, иные — о пяти. Были они из всех змеиных родов — сотни и сотни тысяч.

Между тем Такшака, царь змей, услышав, что сын испепеленного им Парикшита получил разрешение совершить жертвоприношение, взлетел на небо и, явившись в покои Индры, сказал ему:

— Прибегаю, владыка, царь богов, к твоей защите. — Моему роду угрожает уничтожение.

— Иди ко мне на колени, владыка змей! — сказал Индра. — Отсюда тебя никто не посмеет взять. И пусть покинет страх твое сердце!

И устроился Такшака на коленях Индры, а хвост спустил вниз, благодарно обвив им ноги спасителя.

Змеи же продолжали пожираться огнем. Из свиты Васуки уползли на верную гибель Котика, Манаса, Пурна, Саха, Пичхила. Лишившись многих из тех, кто его охранял и выполнял его повеления, Васуки стал терзаться горем. Им овладело страшное уныние. И он обратился к сестре с такими словами:

— Милая! Горит мое тело, и я уже не различаю стран света. Начинает колебаться мой рассудок. Блуждает взор. Сердце готово разорваться. Лишенный власти над собой, и я попаду в жертвенный огонь того царя, колесничим которому служит ветер. Наступило время, сестра моя, осуществить то, ради чего ты была выдана замуж. Спаси же нас вместе с родственниками. Остановить продолжающееся жертвоприношение сможет один Астика. Мне об этом некогда поведал сам Прародитель. Поэтому сейчас же обратись к своему сыну, лучшему из знатоков вед, чтимому за это даже старцами. Призови его сюда!

Когда Астика явился, Джараткара сказала ему:

— Я была выдана моим братом за твоего отца с определенной целью. Теперь пришло время для выполнения сыновнего долга.

— Я готов его выполнить! — ответил Астика не раздумывая. — Приказывай!

— У города Хастинапуры пылает пламя, готовое поглотить всю мою родню. Твой дядя уже ощущает его жар. Он уже утратил дар речи.

— Не печальтесь, мои родные, — произнес Астика. — Дядя, я приму жар твоего сердца в свое тело. Я отправлюсь в Хастинапуру и, превратив жар в шлоки, остановлю ими огонь. Верьте мне, дорогие!

И направился Астика для спасения благих змей в Хастинапуру. Явившись туда, он увидел алтарь, ещё издали вдохнул запах горящих тел и ощутил жар. Приблизившись к тому месту, дальше которого стражники не пускали посторонних, он стал как можно громче произносить шлоки:

Все услышали эти слова и остались довольны: царь, советники, жрецы и жертвенный огонь. И тогда Джанамеджая обратился к советникам:

— Смотрите, это ещё мальчик, но наделен всеми достоинствами и знаниями. Я желаю его одарить. Разрешите мне это.

— Он это заслужил, — проговорил старший из советников. — Но пусть сначала сгорит в пламени Такшака!

— О царь! — сказали жрецы. — Огонь подсказывает, что Такшака находится в обиталище Индры.