Игорь Зимин - Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Во времена Екатерины II мальчики-пажи, как правило, начинали дежурить в Зимнем дворце по достижении 15 лет. Они получали форму: «Виц-мундир наш был светло-зеленый, и каждая петлица была вышита золотом; камзол был красный, штаны зеленыя, вержет и букли напудренные; всегда в шелковых чулках и в башмаках с пряжками и красными каблуками – talons rouges, означающие высокое дворянство. В парадные же дни нам давали мундиры зеленые бархатные, по всем швам золотое шитье, и часто с большого пажа надевали на маленькаго, ушивали камзол, штаны; каждое платье тогда стоило 1000 рублей серебром. Платья эти были шиты Бог знает когда и, наконец, были так ветхи, что к свадьбе императора Александра Павловича нам сшили и новыя, по мерке каждаго, и выдавали с росписками – и сохрани Боже замарать! Тогда денежнаго штрафа не было, а просто секли розгами, от чего, с всею шалостью, мы берегли наши мундиры» [404].

Мальчишек-пажей, несмотря на их «голубую кровь», в Зимнем дворце действительно могли высечь за малейшую провинность: «Главный наш начальник был обер-гофмаршал князь Федор Сергеевич Барятинский, весьма ласковый и милый, обращение коего с нами было – драть нас за уши и величать щенками» [405]. Такие дворцовые нравы бытовали во времена Екатерины II. Но примечательно, другой бывший паж, дежуривший во дворце при Александре I, вспоминает то же самое: «Тарелки были серебряныя, а как императрица была уж в старых летах, то Боже сохрани – столкнуться тарелка с тарелкою, чтоб оне зазвенели; конец тот же – розги» [406]. Впрочем, что говорить о пажах, домашние учителя безжалостно секли розгами и великих князей Николая и Михаила Павловичей.

Поскольку члены императорской фамилии очень редко трапезничали в одиночестве, то во время трапез для пажей всегда находилось очень много работы. В последние годы жизни Екатерины II «вседневный стол» накрывался, как правило, на 12 персон. В воскресные дни за царский стол усаживалось от 20 до 25 персон и к ним присоединялись «фрейлины и равно дежурные камергеры и камер-юнкера и форшнейдер (или подаватель кушанья и разрезыватель), также камергер». По воскресеньям в Зимний дворец из Гатчины или Павловска прибывали на обед «наследник престола Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна, и потому обед был церемонный» [407].

В обслуживании царского стола имелось множество нюансов, познаваемых только опытом. Один из бывших пажей вспоминал: «Особенное внимание и осторожность были нужны при услужении Марии Федоровне. Камер-паж должен был ловко и в меру придвинуть стул, на который она садилась; потом, с правой стороны, подать золотую тарелку, на которую императрица клала свои перчатки и веер. Не поворачивая головы, она протягивала назад через плечо руку с тремя соединенными пальцами, в которые надобно было вложить булавку; этою булавкою императрица прикалывала на груди салфетку. Перед особами императорской фамилии, за которыми служили камер-пажи, стояли всегда золотые тарелки, которые не менялись в продолжение всего обеда. Каждый раз, когда подносилось новое блюдо, камер-паж должен был ловко и без стука поставить на эту тарелку фарфоровую, которую, с оставленным на ней прибором, он принимал и на золотой тарелке подносил чистый прибор взамен принятого. По окончании обеда, таким же образом, подносились на золотой тарелке перчатки, веер и прочее преданное при начале обеда» [408].

Конечно, у мальчишек-пажей были, кроме розог за неловкость, и некоторые бонусы: «Никто лучше пажей не служил – проворные и ловкие ребята, и награда состояла в том, что все конфекты был удел пажей; разборка их всегда происходила в роде штурма, и кто половчее, тот брал сухия конфекты, которыя можно было положить в шляпу, а кто послабее, тому доставалось варенье: куда с ним деваться; и кто из пажей был посильнее, тот у малюток и варенье отбирал» [409].

Даже самая приватная трапеза в Зимнем дворце требовала соответствующей статусу «формы одежды». Это буквально вколачивалось с раннего детства в головы великих княжон и князей. В результате мальчики и девочки буквально срастались с железными и очень хлопотными нормами дворцового этикета. То, что могли себе позволить нетитулованные дворяне, было совершенно недопустимо в стенах Зимнего дворца. Именно поэтому, будучи уже в преклонных летах, императрица Мария Федоровна выходила даже к приватной трапезе в токе со страусовым пером на голове, в платье с декольте с высоко поднятой талией и с буфчатыми рукавчиками. Ее открытую шею украшало жемчужное ожерелье, у левого плеча на черном банте белел мальтийский крестик, белые длинные лайковые перчатки выше локтя и башмаки с высокими каблуками составляли ежедневное одеяние императрицы, исключая торжественные случаи [410].