Константин Романенко - Если бы не сталинские репрессии!. Как Вождь спас СССР.

На допросе 20 мая 1937 года Петерсон показал: «общий замысел Енукидзе по осуществлению «дворцового переворота» сводился к тому, чтобы работавшие в Кремле члены организации правых произвели нападение на руководителей партии и правительства и либо изолировали их, либо уничтожили. План переворота мыслился путем вербовки работников Кремля в организацию правых и использования их служебного положения для устранения руководителей ВКП(б)».

Бросается в глаза, что верхушку заговорщиков составляли люди не коренных национальностей страны, а выходцы из Прибалтики, и в этом была определенная логика. Но более важным являлось само служебное по­ложение военных. Командующий Московским военным округом Август Корк одновременно был и начальником гарнизона Москвы, которому по вопросам внешней охраны подчинялся комендант Кремля Петерсон.

В протоколе допроса Корка от 26 мая 1937 года указано: «Для захвата власти при помощи вооруженной силы, которая выделена для этой цели военной организацией... Мы рассчитывали для этого использовать школу ВЦИК». Корк показал, что сигнал о выступлении должен был поступить от Енукидзе, который лидерами правых, в лице Рыкова и Бухарина, был назначен руководителем этой операции.

Обсуждение акции заговорщики провели летом 1931 года, а в начале осени они уточнили детали. Корк показал на допросе, что это произошло, когда он «проводил инспекторскую стрельбу» курсантов школы, находившихся в лагерях под Москвой. После окончания стрельб и ухода курсантов в бараки на стрельбище остались: командующий войсками МВО Корк, комендант Кремля Петерсон, начальник школы Горбачев и его заместитель, он же начальник учебного отдела, Егоров. Захват Кремля и членов правительства заговорщики намечали осуществить в ночное время. При обсуждении плана начальник школы ЦИК Горбачев «предложил на случай перестрелки со стороны членов правительства либо выключить свет, либо бросить в зал заседания дымовую шашку»[61].

В написанных собственноручно показаниях Тухачевский благоразумно умолчал, что он узнал о готовившемся перевороте еще на стадии его зарождения, но Корк не забыл такие «мелочи». 30 мая 1937 года на очной ставке со своим подельником он показал: «Я с Тухачевским еще в 1931 году вел разговор в отношении военного переворота в Кремле»[62]. Правда, в это время Тухачевский еще не решался претендовать на пост диктатора, но он явно не желал оставаться в роли постороннего. Примерно в октябре того же года, рассказывал Корк на следствии, «я получил от Тухачевского поручение пойти на квартиру к Уборевичу» для обсуждения вопроса о привлечении «новых кадров для организации », пока еще незначительной по численности. По словам Корка, на дальнейших встречах с Енукидзе последний тоже сообщил ему, что план переворота в Кремле при помощи вооруженной силы (школы ВЦИК) согласован с Тухачевским.

Впрочем, в отличие от других соучастников, именно в это время у Тухачевского появилась возможность не оставаться в роли исполнителя чужих замыслов, он хотел быть более значимой фигурой. Дело в том, что зи­мой 1931/1932 года на приеме в Москве состоялось его знакомство с начальником германского генерального штаба генералом Адамом и сопровождавшим его офицером штаба Нидермайером. После обеда, данного в честь гостя Ворошиловым, Нидермайер, отмечено в показаниях Тухачевского, «очень ухаживал за мной... говорил о необходимости наличия между Красной Армией и рейхсвером самых тесных отношений». К разговору присоединился генерал Адам, и беседа с ним создала условия для того, чтобы уже в 1932 году, по персональному приглашению немцев, Тухачевский поехал за границу для присутствия на «германских маневрах».

Кайзеровская Германия имела сплоченный офицерский корпус, традиционно комплектовавшийся «из прусского юнкерства» и представлявший собой «замкнутую касту» еще до начала Первой мировой войны. И когда в 20-е годы возникло советско-германское сотрудничество, немцы начали усиленно прививать России идеологию своего «военно-политического государственного режима». Она была сформулирована в свое время фон Сектом. Полковник Фишер писал руководителю «Ц-МО» Лит-Томсену: «Мы (рейхсвер) более всего заинтересованы в том, чтобы приобрести еще большее влияние на русскую армию, воздушный флот и флот».

В контактах военных двух стран сразу же приняла самое активное участие и германская разведка — Абвер. У самых истоков этого сотрудничества стоял известный разведчик полковник Вальтер Николаи. Служил в Абвере и руководитель «ГЕФУ» майор Чунке, а техническим директором общества «Юнкере» являлся Шуберт, во время империалистической войны служивший начальником разведотдела Восточной армии. В связи с появлением в Советской России большого количества немецких промышленников, коммерсантов, обществ и концессий в циркуляре ОГПУ отмечалось: