Константин Романенко - Если бы не сталинские репрессии!. Как Вождь спас СССР.

Помимо этого в Лондоне я имел встречу с командующим эстонской армией генералом Лайдонером и с американским журналистом в кабинете у Путна (фамилии не помню), приехавшим из фашистской Германии и являющимся гитлеровским агентом. Разговор шел о задачах германского фашизма в войне против СССР. В Париже я встретился с Титулеску, с которым обсуждал вопрос о характере возможных действий германо-польско-румынских войск в войне против СССР.

Я был связан, по заговору, с Фельдманом, Каменевым С. С., Якиром, Эйдеманом, Енукидзе, Бухариным, Караханом, Пятаковым, Смирновым И. Н., Ягодой, Осепяном и рядом других.

Впервые на всем этапе следствия, в течение четырех дней, я заявляю вполне искренне, что ничего не буду скрывать от следствия. Тухачевский 29.5.37»[57].

И без какой-либо паузы 30 мая, опросом членов и кандидатов в члены ЦК, было оформлено постановление: «Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК: Ввиду поступивших в ЦК ВКП данных, изобличающих члена ЦК ВКП Якира и кандидата в члены ЦК ВКП Уборевича в участии в военно-фашистском троцкистско-правом за­говоре и в шпионской деятельности в пользу Германии, Японии и Польши, исключить их из рядов ВКП и передать их дела в Наркомвнудел».

Уже сама хронология событий, с сопутствующей ей секретной перепиской, свидетельствует о спонтанности арестов, осуществлявшихся по мере появления в ходе следствия новых показаний. Можно ли в таком случае подозревать следователей и руководителей государства в «необоснованности» репрессивных мер? Можно ли даже просто гипотетически предположить, что профессионалы госбезопасности без достаточных оснований хватали «генералов» высокого ранга? А руководство страны, якобы «зная», что НКВД производит необоснованные аресты, давало санкции на неправовые меры? Нет, следствие велось по всем правилам профессионального сыска, и спе­циалистам с Лубянки не было необходимости заниматься фальсификацией фактов.

Для выяснения истины они применяли совсем другие приемы. 30 мая стало днем очных ставок. В этот день, в связи с новыми арестами, следователи устроили Ионе Якиру и Августу Корку очную «встречу» с Тухачевским. Ее проводили начальники отделов ГУГБ: особого — комиссар ГБ 2-го ранга Израиль Моисеевич Леплевский, 4-го — майор ГБ Михаил Иосифович Литвин и начальник 6-го отделения этого же отдела капитан госбезопасности Глебов (настоящая фамилия - Юфа). Присутствовали Ежов и его заместитель Фриновский.

Правда, на ней между подельниками возникли некоторые разногласия. Если эстонец Корк показал, что в состав центра заговора входили он, Корк, Якир и Эйдеман, то Тухачевский называл верхушку центра в числе: он, Тухачевский, Каменев, Фельдман и Эйдеман. В протоко­ле очной ставки между Корком и Тухачевским от 30 мая 1937 года указывается:

«Вопрос Корку : Чем вы объясняете, что Тухачевский... все-таки не выдает Уборевича?

Ответ : ...Очевидно, у Тухачевского есть надежда на то, что не все провалено, не вся наша организация раскрыта, что, очевидно, нужно оставить корни отдельных важных лиц, которые в связи с общим большим провалом все-таки смогут продолжить через некоторый промежуток времени нашу контрреволюционную заговорщическую работу, особенно на западном фронте.

Ответ Тухачевского : Корк неверно показывает о целом ряде фактов. Я объясняю ряд неточностей, которые допускает Корк здесь, на следствии, тем, что он не вполне точно уяснил себе его личную роль в нашем военном заговоре... Я Корка организационно в наш заговор не вовлекал...

Вопрос Корку. Вам отводилась серьезная роль в правотроцкистской военной организации и к этой роли Вас привлек Тухачевский?

Ответ: Безусловно.

Вопрос Корку: Почему Тухачевский ваше положение в организации, ваше отношение к центру заговора представляет в совершенно ином свете?

Ответ : ...В моих интересах было бы ухватиться сейчас за то, что Тухачевский сказал про меня лично, но так как я с самого начала встал на путь чистосердечного признания, то я категорически отрицаю все, что Тухачевский сказал в отношении меня и состава центра заговора... Тухачевский почему-то меня и Уборевича хочет отвести от этого дела. Почему Тухачевский хочет сохранить Уборевича, я высказал свои соображения. Может быть, и в отношении меня у Тухачевского те же соображения, но я, ставши на путь признаний, не могу сейчас замазывать ту роль, которую я выполнял под руководством Тухачевского.

Вопрос Тухачевскому : ...Вы по каким-то соображениям роль Корка смазываете, так же как и скрываете роль Уборевича....