Мария Беседина - Прогулки по допетровской Москве

На площади вдоль рва стояли маленькие церковки — в разное время их число доходило до 15. В названии этих храмов к имени святого прибавлялось непременное „на костях и на крови“. Дело в том, что в этих церквушках отпевали, а потом и хоронили тут же, возле их стен, людей, казненных на Пожаре. Такая казнь называлась „торговой“ и считалась особенно позорной (желая оказать преступнику уважение, его предавали смерти в стенах цитадели). Именно такую унизительную казнь подразумевала в конце XVII в. боярыня Федосья Морозова, когда ответила царю Алексею Михайловичу на его просьбу покинуть ряды последователей раскола: „Вы можете… вывести моего маленького сына на Пожар, но я останусь тверда“. „Торговые“ казни были очень жестокими и часто сопровождались изощренные ми пытками. Для таких казней с площади заранее убирали ларьки и строили эшафоты и виселицы.

Помимо этих печальных храмов, на Торгу было еще 13 небольших церковок. Церковки у рва и на площади были разобраны в 1680 г., и находившиеся в них предметы Богослужений были перенесены в приделы собора Василия Блаженного.

Существует распространенное заблуждение, что казни на Пожаре проводились на Лобном месте. Десятки художников, поэтов и писателей живописали гибель на этом пресловутом Лобном месте мятежного Стеньки Разина.

так увидел казнь Разина Е. Евтушенко в поэме „Братская ГЭС“.

Тем не менее, это — просто легенда, хотя и числящая за собой уже почти две сотни лет. Вот какой разговор приводит М. Н. Загоскин в „Москве и москвичах“:

„— Позвольте еще один вопрос: что значит это каменное круглое возвышение, похожее на огромную кафедру?

— Это Лобное место, на котором в старину…

— Рубили головы? — прервал с живостию француз. — Так точно!.. Вот здесь вводили на него преступников… вот там, вероятно, лежала роковая плаха… да, да, непременно там!.. Посмотрите!“ Замечаете ли вы на этих камнях следы кровавых пятен?.. О, я не забуду этого в моих записках! Какая странная вещь наше воображение, — продолжал Дюверние, не давая мне вымолвить ни слова, — один взгляд на исторический памятник — и минувшие века восстают из своего праха; времена варварства, пыток и казней, все оживает перед вами. Поверите ли, мне кажется, я вижу на этом отвратительном эшафоте целые груды отрубленных голов, обезображенные трупы…

— Да успокойтесь, — сказал я, — на этом Лобном месте никого не казнили; с него объявляли только царские указы и совершали молебствия».

На самом деле на Лобном месте была совершена одна казнь. Всего одна. Для того чтобы неопровержимо установить это, понадобилась многолетняя работа историков и архивистов, но теперь документально доказано: единственный человек, которого в допетровскую эпоху лишили жизни на Лобном месте, — суздальский протопоп Никита Константинович Добрынин по прозвищу Пустосвят.

Свою кличку этот видный приверженец раскола, имевший немало сторонников и с увлечением полемизировавший с патриархом Никоном, получил, естественно, от своих политических противников. Никита Пустосвят принимал активное участие в стрелецком бунте 1682 г. После этого ему, конечно, не следовало вертеться на глазах у власть имущих. Однако меньше чем через два месяца после бунта Никита во главе своих сторонников ворвался в Грановитую палату и в присутствии малолетних царей Петра и Ивана и фактической правительницы государства, царевны Софьи Алексеевны, под угрозой расправы принудил находившихся там духовных лиц вступить с ним в дискуссию о реформах Никона, причем свои доводы сопровождал рукоприкладством.

Как известно, за стрелецким бунтом 1682 г. стояла именно царевна Софья. Это не было секретом и для современников, однако произносить тяжелое обвинение вслух пока боялись, так как это означало бы открытую конфронтацию двух придворных партий. Царевна просто испугалась, что Никита в пылу спора не сдержится и выболтает вслух все, что было ему известно о том, как Софья подстрекала стрельцов к повлекшим много жертв беспорядкам. Софья Алексеевна с присущей ей ловкостью обыграла ситуацию: притворившись возмущенной кощунственным поведением самозваного проповедника, она приказала дворцовой страже немедленно схватить и казнить его на Лобном месте. Казнь, правда, совершилась лишь на следующий день. Может быть, царевна избрала такое место казни потому, что была Своевольна и не желала подчиняться общепринятым традициям, а может быть, прекрасно сознавала, что делает, и хотела, чтобы народ долго помнил о смерти протопопа.