Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

В октябре 1941 года, когда судьба Москвы висела на волоске и предполагалась эвакуация правительства в Куйбышев, Сталин приехал на Новодевичье проститься с Надеждой. Сотрудник охраны Иосифа Виссарионовича А.Т. Рыбин… утверждает, что Сталин несколько раз ночью приезжал на Новодевичье и подолгу молча сидел на мраморной скамейке, установленной напротив памятника… Сталин горько переживал случившееся, называя этот Надеждин акт предательством».

Иосиф не мог простить жене, что она оставила сиротами детей, заниматься которыми у него не было ни времени, ни особого желания. М.А. Сванидзе 9 мая 1935 года записала в дневнике: «Женя (жена Павла Сергеевича Аллилуева Евгения Александровна Земляницына, впоследствии проведшая несколько лет в ГУЛАГе. – Б. С. ) сказала: «У Нади были приступы тоски, Надя была больна – (это со слов Канель (врача, лечившей Н.С. Аллилуеву. – Б. С. ) я сказала Нюре и Жене)». – Я этого не знал, я не знал и того, что она постоянно принимала Koffein, чтобы подбадривать себя». (Канель мне сказала после смерти Нади, что при просвечивании рентгеном установили, что у нее был череп самоубийцы.) Не знаю, так ли это, во всяком случае, у нее был ранний климакс и она страдала приливами и головными болями».

Однако в последние годы жизни и на даче, и на кремлевской квартире Сталин повесил фотографии Надежды. Хотя в тот момент в его жизни уже была другая женщина – Валентина Васильевна Истомина, экономка на «ближней» даче, носившая погоны лейтенанта госбезопасности. Светлана Аллилуева так описала ее: «…Молоденькая, курносая Валечка, рот которой целый день не закрывался от веселого, звонкого смеха. Поработав в Зубалове года три, она была переведена на дачу отца в Кунцево и осталась там до его смерти, став позже экономкой (или, как было принято говорить, сестрой-хозяйкой». Возле Сталина Истомина провела восемнадцать лет и в голос рыдала над его гробом. Такая женщина, в отличие от Надежды, не страдавшая от избытка гордости и жизнерадостная, устраивала Сталина. Функцию домоправительницы она выполняла неплохо, в сексуальном плане вождя, очевидно, тоже вполне удовлетворяла, а особого интеллекта он не требовал от любовницы, которую и не думал сделать женой.

17 ноября 1932 г. в «Литературной газете» было опубликовано соболезнование советских писателей И.Сталину с припиской Бориса Пастернака.

«Дорогой т. Сталин!

Трудно найти такие слова соболезнования, которые могли бы выразить боль собственной нашей утраты.

Примите нашу скорбь о смерти Н.С.Аллилуевой, отдавшей все силы делу освобождения миллионов угнетенного человечества, тому делу, которое ВЫ возглавляете и за которое мы готовы отдать свои жизни, как утверждение несокрушимой жизненной силы этого дела.

Л. Леонов, Вера Инбер, Л. Никулин, Г.Никифоров, В. Шкловский, Ю. Олеша, А. Малышкин, Вс. Иванов, В. Лидин, И.Сельвинский, А. Архангельский, И.Ильф, Е. Петров, Раиса Азарх, Б.Пильняк, М.Светлов, Эд. Багрицкий, С.Кирсанов, В. Киршон, К. Зелинский, М.Шагинян, А. Фадеев, П. Павленко, В.Катаев, С. Буданцев, М. Кольцов, С.Динамов, Е. Усиевич, А.Селивановский, М. Серебрянский, Л. Авербах, М.Субоцкий, И. Анисимов.

Присоединяюсь к чувству товарищей. Накануне глубоко и упорно думал о Сталине, как художник – впервые. Утром прочел известье. Потрясен так, точно был рядом, жил и видел.

Это подобострастное соболезнование вряд ли порадовало Сталина. Достойно написал один лишь Пастернак, что, возможно, впоследствии побудило Иосифа Виссарионовича позвонить Борису Леонидовичу, когда решалась судьба Мандельштама.

Жителей столицы Сталин, как мы убедились из его переписки с женой, ценил совсем иначе, чем каких-нибудь там крестьян Дона, Кубани или Украины. 6 мая 1933 года Сталин ответил на письма Михаила Шолохова. Автор «Тихого Дона» писал о перегибах при раскулачивании в его родном Вешенском районе: «Вы видите одну сторону, видите неплохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма – не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную Армию – без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), – этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с Советской властью. Войну на измор, дорогой товарищ Шолохов…