Рафаэль Гругман - Советский квадрат - Сталин–Хрущев–Берия–Горбачев

Никто в марте 1986 года, включая Горбачёва, не мог предположить, какие перемены произойдут в 1990. Даже на бурном I Съезде народных депутатов СССР в июне 1989 года об объединении Германии и отказе от построения социализма на немецкой земле речь не шла. К девяностой годовщине со дня рождения Берии Горбачёв совершил то, о чем несостоявшийся юбиляр, заклеймённый четырьмя генсеками, говорил тридцатью шестью годами ранее.

Первый Съезд народных депутатов проходил с 25 мая по 9 июня 1989 года. Созывая его, Горбачёв не предполагал, что он выйдет из-под контроля и делегаты затронут темы, обсуждать которые он не рассчитывал, и его итогом через пять месяцев станет падение Берлинской стены.

На многочисленные вопросы делегатов из прибалтийских республик о существовании секретного приложения к пакту Молотова-Риббентропа Горбачёв разводил руками, изумлённо глядел в зал, и чуть ли не клялся, что советскому правительству и ему лично о них ничего неизвестно. Депутаты не сдавались и под разным соусом задавали один и тот же вопрос: о приложении к договору. Горбачёв, знавший о наличии в сейфе аппарата Президента СССР «Особой папки», в которой находились искомые документы, согласился на компромисс: создание «Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского Договора о ненападении от 1939 года», которой было поручено начать поиски советского экземпляра Договора и его приложений. [250]

Перед принятием решения о создании комиссии Горбачёв, отчаявшись снять с обсуждения взрывоопасный вопрос, прилюдно солгал:

«Проблема эта стоит давно, она обсуждается, изучается и историками, и политологами, и соответствующими ведомствами. И я должен сказать, пока мы обсуждаем в научном плане, в ведомствах каких-то, уже все документы, в том числе и секретное приложение к этому договору, опубликованы везде. И пресса Прибалтики все это опубликовала. Но все попытки найти этот подлинник секретного договора не увенчались успехом. Мы давно занимаемся этим вопросом. Подлинников нет, есть копии, с чего – неизвестно, за подписями, особенно у нас вызывает сомнение то, что подпись Молотова сделана немецкими буквами» [251].

Когда Комиссия уже была создана, Горбачёв не удержался от дополнительных комментариев:

«Секретного протокола пока нет, и мы его оценить не можем. Я думаю, вообще комиссия такая должна быть, с этим я действительно согласился бы. Она должна выработать политическую и правовую оценку этого договора о ненападении, без упоминания секретного протокола, поскольку все архивы, что мы перерыли у себя, ответа не дали» [252].

Горбачёв продолжил бессвязные рассуждения дальше:

«Хотя, я вам скажу, историки знают и могли бы вам сказать: вот то-то происходило, двигались навстречу две мощные силы, и на каких-то рубежах, так сказать, это соприкосновение совершенно остановилось. Что-то лежало в основе. Но это пока рассуждения. Поэтому тут требуется разбирательство, анализ всех документов, всей той ситуации, как она шла. Это не простой вопрос, но раз он есть, уходить, уклоняться, я думаю, не нужно… давайте браться и изучать» [253].

Когда рухнул Советский Союз, из сейфа аппарата президента СССР была извлечена и раскрыта «Особая папка», в которой обнаружились искомые документы [254].

Политика гласности в сочетании с экономической свободой и демократическими выборами, с множеством находящихся в равных условиях кандидатов привели к непредсказуемым результатам: к самоликвидации Организации Варшавского договора, выводу советских войск из Венгрии и Чехословакии, провозглашению государственного суверенитета советских республик и Беловежским соглашениям, похоронившим Советский Союз. В декабре 1991 года советская империя рухнула. Хотел Горбачёв этого или нет, но он замкнул советский квадрат, став первым и последним Президентом СССР.

Представим теперь, что Горбачёв забыл о печальных уроках низвержения Берии и попытался начать модернизацию системы с той же решительностью и поспешностью, как его неудачный предшественник. Гнить ему на Лубянке и черкать слезливые письма на манер тех, что писал Берия. Давайте пофантазируем и обнародуем его письма, взяв за основу письма Берии.