Рафаэль Гругман - Советский квадрат - Сталин–Хрущев–Берия–Горбачев

В этих условиях, дабы обеспечить максимум бескровные перемены (февраль без октября), Горбачёв и вынужден был раскачивать лодку, грести то к демократам, то к консерваторам, то к центристам, нигде чётко не обозначая свой курс, всеми критикуемый, но всеми и почитаемый, если не полностью, то хоть частично принимаемый за своего. И делать это надо было до тех пор, пока общество, инфантильно все сознающее, с интеллигенцией, давно принявшей предложенные правила игры, не осознает своё гражданское достоинство.

Пусть вспомнят сейчас те, кому дозволено драть глотку в парламентах, на уличных митингах и в коммунальных квартирах, как ещё несколько лет назад недоверчиво слушали они по всей стране транслируемую Центральным телевидением его встречу с главными редакторами газет и журналов и обращенные в зал слова: «Критиковать можно всех, даже высшие лица государства».

Пройдёт совсем немного времени, пока хамство… не станет нормой и высшим шиком. Такова, увы, судьба всех реформаторов…»

Автор, сопоставляя Горбачёва и Берию, немного пофантазировал с письмами из 1953 года. А далёк ли он был от истины?

Год 1987. Вспомним растерянного первого секретаря Московского горкома партии и кандидата в члены Политбюро Ельцина, его покаянную речь и невнятное бормотание после словесной порки, устроенной на октябрьском пленуме ЦК КПСС. Совершив головокружительное падение, испуганный Ельцин кается на пленуме Московского горкома партии. Голос дрожит и напоминает о письмах Берии…

«…честное партийное слово даю, конечно, никаких политических умыслов я не имел, и политической направленности в моем выступлении не было.

… именно в этот период, то есть в последнее время, сработало одно из главных моих личных качеств – это амбиция, о чем сегодня говорили. Я пытался с ней бороться, но, к сожалению, безуспешно…

Мне сегодня было особенно тяжело слушать тех товарищей по партии, с которыми я работал два года, очень конкретную критику, и я бы сказал, что ничего опровергнуть из этого не могу. И не потому, что надо бить себя в грудь, поскольку вы понимаете, что я потерял как коммунист лицо руководителя. Я очень виноват перед Московской партийной организацией, очень виноват перед горкомом партии, перед вами, конечно, перед бюро и, конечно, перед Михаилом Сергеевичем Горбачёвым, авторитет которого так высок в нашей организации, в нашей стране и во всем мире» («МП», 13.11.87).

Ещё чуть-чуть и заплачет, как, раскаиваясь перед партией (подразумевается, перед Сталиным), плакали Молотов, Бухарин, Чубарь…

Но нет! Повезло Борису Николаевичу. Выкрутился! Потеряв партийную должность, уцепившись за малопривлекательный пост первого заместителя председателя Госстроя СССР, он удержался на пятачке, оказавшись пригодным для восхождения. Переждав бурю, он принял предложение демократов возглавить антигорбачёвскую оппозицию и через три года стал Председателем Верховного Совета РСФСР. Ещё через год – президентом России.

За своё унижение и нравственное падение – впоследствии покаянные речи он будет объяснять болезнью и действием препаратов, которыми его «напичкали» врачи (вновь из кармана вытаскивается замусоленная карта – «дело врачей»), – мстительный и злопамятный Ельцин ответит выбиванием кресла из-под Горбачёва. Официальная процедура передачи власти от одного президента к другому происходила не в торжественной обстановке. Ельцин наглядно демонстрировал телезрителем, КТО отныне хозяин Кремля.

Беловежское соглашение и развал Союза – личная месть Ельцина, никогда не забывавшего, как он публично унижался и молил о пощаде. Его дальнейшая жёсткость в борьбе с политическими оппонентами, чеченская война и расстрел Белого дома – это попытка избавиться от приобретённого в 1987 году комплекса неполноценности. Не этим ли подсознательно руководствовался Хрущёв, крутыми мерами выжигая из себя страх и унижения, коим он подвергался на сталинской даче?

К счастью, в 1991 году страна уже стала другой. И хотя в октябре 1993 года Россию ждал расстрел парламента из танковых орудий с арестом высших руководителей страны, июнь и декабрь 1953 года не повторился.

Родился на Украине, учился в Новосибирске, работал в IBM. С 1997 года преподаватель нью-йоркского колледжа, автор художественных книг, изданных на русском и английском языках (Украина, США).