Альберт Манфред (Отв. редактор) - История Франции

Многочисленные письма Колиньи, дошедшие до нас от времени первой из трех гугенотских войн [161] J. Delaborde. Gaspard de Coligny, amiral de France, v. I–III. Paris, 1871–1881. , позволяют отметить два любопытных факта. Колиньи отождествляет гугенотов с дворянами и постоянно жалуется на то, что «чернь» легко возбуждается католическими монахами-фанатиками против гугенотов. Это лишь подтверждает высказанное выше положение, что народные массы были в основном против гугенотов, в которых они видели своих врагов. Отдельные вспышки крестьянских восстаний на юго-западе Франции в начале 60-х годов, которые связывают обычно с проникновением протестантизма в деревню, остаются локальными явлениями и до сих пор настолько мало исследованы, что сказать о них что-нибудь определенное трудно.

Крестьянство, однако, не осталось абсолютно безучастным к гражданской войне. Оно поневоле втягивалось в борьбу по мере развития событий, углубляющегося развала в стране и безобразной разнузданности солдатчины. Грабежи, производимые армиями той и другой стороны, вызывали ответные вспышки крестьянских восстаний вне зависимости от того, были ли дворяне гугенотами или католиками. Уже в 1574 г. упоминавшийся нами венецианский посол Джовани Микеле писал, что «темные французские крестьяне, которые в начале гражданской войны не имели оружия, занимались только своим хозяйством и ремеслом, стали все вооруженными, до такой степени воинственными и в такой мере научились владеть оружием, что их нельзя отличить от самых опытных солдат…» [162] N. Tommaseo. Les Relations des ambassadeurs vdnitiens…, v. I. J. Michele. .

Самым трудным является вопрос об участии плебейства в гражданских войнах. Роль плебейства в этих войнах несравненно более заметна, чем роль крестьянина, но поведение плебейства политически было настолько неустойчивым, насколько пестрым было французское плебейство по своему социальному составу. А последнее обстоятельство имело для событий, которые разыгрывались во Франции во второй половине XVI в., несравненно большее значение, чем для Германии времен Реформации. Так, в Германии плебейство и, особенно, предпролетарские слои были сплавлены в огне великого крестьянского восстания в наиболее революционную партию, здесь же, во Франции, плебейство осталось без этой крестьянской основы и поэтому в нем обнаружились все те колебания и все то политическое недомыслие, которые свойственны беднейшим слоям населения, не составившим еще определенного класса и лишенным руководства. В Париже плебейство было фанатизировано католическими монахами, а в южных городах — протестантскими проповедниками, но и там, и здесь к политическим требованиям бюргерства, которые с шумом прокламировались демократической толпой, примешивались социальные требования бедноты, весьма различные по своему содержанию, в зависимости от того положения, в котором находились отдельные элементы этой демократии. В целом, однако, плебейское движение лишь осложняло и обостряло борьбу, но самостоятельное его значение в событиях весьма невелико.

Таким образом в ходе религиозных войн обозначились два фронта — за централизм и против такового, т. е. за дальнейшее укрепление абсолютизма или за сохранение местных и сословных вольностей. Частично эти два фронта совпадали с делением страны на Францию католическую и Францию гугенотскую. Но только частично! Социальные верхи были представлены двумя группами феодалов, боровшихся за власть. Программа их была одинакова, и они часто забывали о религиозном различии. Основные кадры обеих партий были весьма сложны по своему составу. Как среди католиков, так и среди гугенотов были общественные слои, настроенные более централистски и меньше думавшие об укреплении местных вольностей, чем другие.

В целом это был кризис абсолютной монархии, но кризис роста, и в этом кризисе тенденции антиабсолютистские, несравненно более сильные у гугенотов, были одновременно, в основном, тенденциями к возврату назад, к политическим идеям Лиги общественного блага. Объективно, поскольку гугенотское движение было прежде всего дворянским, и города выступали лищь на втором плане, поскольку оно было направлено к ослаблению центральной власти при отсутствии в экономическом базисе дворянства прогрессивных элементов, это движение было феодальной реакцией и ничем другим.

Но это не значит, конечно, что в гугенотском лагере вовсе не было прогрессивных течений или что в католическом лагере не было элементов феодальной реакции. Присутствие в первом буржуазных группировок, а во втором — дворянско-феодальных, существование среди дворян-гугенотов социально-экономических устремлений, напоминающих деятельность «нового дворянства» в Англии, с одной стороны, и большой удельный вес ростовщических операций у католической буржуазии севера, с другой, — все это, вместе взятое, чрезвычайно усложняет вопрос об оценке гугенотского лагеря и лагеря католического даже в их основных и наиболее общих характеристиках. Можно лишь в общих чертах сказать, что поступательное движение исторического процесса во Франции шло по линии укрепления централизма.